Во все Имперские ТОМ 5 Наследие
Шрифт:
Огромная площадь возле Царскосельского вокзала выглядела вполне себе пристойно — её окружали циклопические дома, выстроенные в духе классицизма, каждый этажей по двадцать, сама площадь представляла собой большей частью шоссейную развязку, среди которой попадались пешеходные островки, засаженные цветами и каштанами. В центре площади торчал очередной памятник Императору Павлу I Вечному, вроде бы установленный еще по случаю победы на турками.
Но несмотря на столичный пейзаж площади, сейчас уже почти наступила ночь, зажглись питаемые солярисом старинные фонари,
На лавке среди кустов человек пять лицеистов распивали шампанское в компании барышень, судя по одежде — элитных блядей. По шоссейной развязке гоняли, бешено дрифтуя, двое стритрейсеров, один на пежо, другой на какой-то отечественной тачке производства клана Бегуновых.
Судя по тому, что казаки, дежурившие возле памятника Павлу Первому, не обращали на гонщиков никакого внимания, стритрейсеры были явно магократами.
В стеклянной сирийской шаверме возле вокзала тем временем собрались какие-то турки в чалмах и курили кальяны. Судя по дорогим тачкам, запаркованным у шавермы, турки приехали сюда не просто так, а обкашлять некие серьезные и таинственные вопросы.
Перед тем, как зайти в «Ному», я еще раз внимательно оглядел площадь и в целом остался доволен. Диспозиция хорошая, все-таки не зря я выбрал именно это место для спецоперации с Малым. Норвежский ресторан располагался в стороне от вокзала, на противоположной стороне площади, тротуар перед «Номой» был широким, а сам ресторан прикрывали высокие каштаны. Это меня тоже более чем устраивало.
Швейцар в алом мундире распахнул перед нами дверь, мы с Шамановым решительно вошли в ресторан.
И я, и Акалу оба были в одинаковых серых мундирах и черных дорожных плащах с капюшонами. Палить свои гербы нам этой ночью было никак нельзя, а вот скрыть лица капюшонами будет очень кстати, если возникнет такая необходимость.
Швейцар было потянулся к моим ключам от каршерингового авто, которые я все еще вертел в руках, но я осадил его:
— Нет, спасибо. Моя машина постоит прямо у входа.
— Да, но она же там мешает подъезду других автомобилей, мой господин…
— И ничего не мешает, — заверил я швейцара, — Пойми, брат, мне нужно, чтобы моя тачка стояла в паре метров от входа. Это вопрос жизни и смерти. Понимаешь?
Для лучшего понимания я сунул швейцару десять рублей, мужик тут же отвесил мне поклон.
— Ну вот и славно, — констатировал я, — Спасибо за понимание.
Обстановка внутри ресторана была довольно минималистичной, обращенная к привокзальной площади стена заведения была стеклянной, другие стены — отделаны натуральным диким камнем. Тут бы отлично смотрелись всякие украшения под средневековье — медвежьи головы, мечи, щиты, доспехи и все такое, но ничего подобного на стенах не наблюдалось.
Зато мебель вся была из дорогих пород дерева. Посетителей в ресторане почти что и не было, на первом этаже выпивали двое бородатых купцов, а еще сидел одинокий норвежец то ли в военном, то ли в морском мундире.
Второй этаж оказался полностью пуст, туда мы с Шамановым и поднялись.
Мы заняли
— Однако, — произнес я, когда мой взгляд наткнулся на «котлеты из мамонта», одна котлетка стоила тридцать тысяч рублей.
Шаманов тоже погрузился в изучение меню на своем смартфоне, но я не дал Акалу времени выбирать, потому что уже ударил по звонку на столе.
Звонок громко звякнул.
— Мы сюда не жрать пришли, — напомнил я другу.
Послышался стук каблуков, к нам подошла высокая блондинка в белоснежном переднике, больше всего похожая на типичную норвежскую лыжницу с любой Зимней Олимпиады.
— Слушаю, господа, — произнесла лыжница с сильным скандинавским акцентом.
— А почему котлеты из мамонта такие дорогие? — осведомился я, — Их что ли из десятитысячелетнего ледника достали?
— Никак нет, господин, — ответила официантка, — Котлеты свежие. А мамонтов выращивают в Якутии. Их возродили двадцать лет назад методами магии и генетики, если вы не слыхали.
— Нет, я не слыхал, — честно признался я, — А есть у вас попкорн?
— Чего? Попкорн? — опешила официантка.
— Да нахрена нам попкорн? — поддержал её Шаманов.
— Потому что то, что сегодня вечером тут произойдет, лучше всего наблюдать под попкорн, — ответил я, — Так есть он у вас?
— Попкорна не держим, — поморщилась официантка, как будто я её глубоко оскорбил, — Из самого близкого есть овсяные хлебцы, с брюнустом и лососем.
— Ладно, давайте хлебцы, — согласился я, — И кофейник эфиопского кофе. Оно у вас есть, насколько я вижу…
— А мне свежий китовый жир, — потребовал Шаманов, — Обожаю его. Рекомендую тебе попробовать, Нагибин. У нас в Гренландии это лучшее лакомство.
— Ну уж нет, — наотрез отказался я, — Вот такого я сегодня на обеде у князя накушался. Так что ты жри, а я пас.
Официантка записала наш заказ и ушла.
Я тут же перешел к делу:
— Сколько у тебя заклинаний, Шаманов?
— Три, — ответил Акалу.
— Что? Почему три? Глубина вроде же должен был повысить тебе ранг…
— Так да, — несколько растерянно объяснил Акалу, — Он его и повысил. И Головиной, и Чумновской, и даже Пушкину. А со мной возникли некоторые проблемы… Глубина говорит мне настойчивости не хватает. Так что пройти инициацию он мне пока не позволил. И ранг у меня до сих пор третий. А что?
— Нет, ничего, — отмахнулся я, — Хватит и трех заклинаний, я думаю. Вообще я не планирую сегодня ночью ввязываться в бой, просто ты должен будешь прикрыть мне спину, если вдруг что-то пойдет не так. Ибо я все свои заклинания потратил на дуэли с Глубиной, а новые трикоины я смогу сожрать только завтра около полудня.
— Спину я тебе прикрою, это вообще не вопрос, — кивнул Шаманов, — Но ты лучше объясни, зачем мы сюда приперлись. И что ты там нес про попкорн? И почему мы не взяли остальных из нашей ложи?