Во все Имперские. Том 2
Шрифт:
Как по мне, отмаза вышла так себе. Около минуты сын и отец свирепо смотрели друг на друга, а казаки деликатно разглядывали землю, то ли из вежливости, не желая мешать семейному разговору Огневичей, то ли в поисках прикопа.
— Там беда, — наконец заявил Огневич-сын, — В Лицее.
— Беда? Да что случилось? Что ты несёшь?
— Ну… Там это… В общем, Нагибин убил Корень-Зрищина.
— Что? — Огневич-старший весь побелел, это было заметно даже в свете фонаря, — Корень-Зрищина? Сына канцлера?
Я шёпотом выругался.
Ну и мудак этот Огневич. Не мог придумать ничего другого?
Я, разумеется, на самом деле собирался наведаться к сыну канцлера сегодня ночью. И тот факт, что Огневич теперь знает о моём ночном визите, еще до того, как я его нанёс, меня ни фига не устраивал.
Нужно было что-то предпринять. И быстро.
— Сторожите здесь, — тем временем приказал Огневич-старший казакам и решительно двинулся к Галерее.
Растерянный сынок пошёл вслед за батей.
— Расскажешь по пути! — прикрикнул Огневич на сына, хотя тот ничего больше рассказывать не пытался, — Вот черт! Какой кошмар, только этого нам не хватало. Где Нагибин…
Времени на раздумья у меня не было, Огневичи уже подходили к пандусу, на котором прятались мы с Шамановым.
Может прыгануть им на головы? Не, тупой план. С младшим я, само собой, справлюсь, но вот старший — взрослый и прокачанный магократ. С ним мне не совладать.
Сбросить им что-нибудь на головы? Но рядом ничего подходящего не было…
Глава 36. Три вопроса для неугомонного князя с лопатой
«Я самый понтовый магократ в России,
Я управляю водами, в этом моя сила,
Я залью водицы тебе прям в уши, рот и нос,
Будет мокрым твой поганый хлебасос,
И только посмей посмотреть с укоризной,
Я уже не человек, я твоя личная клизма,
Я заливаю мою воду прямо в тебя, гад,
Мне плевать, холоп ты, казак или магократ,
Мои в этом мире все океаны, реки и моря,
Мой Иртыш, моя Нева, и Волга тоже моя,
Так что ты будешь утоплен на раз-два, галимый кал,
Старший твоего клана у меня ****, а твою сестрицу я в рот ****,
Сам Жаросветов у меня брал, а его дочурку я сношал,
Так что уймись, долбаный марал…»
Русский магократический рэп, МС Гиперводный (настоящее имя — Водянов Трифон Демидович)
Композиция запрещена на территории Российской Империи, автор принес извинения клану Жаросветовых.
Клан Водяновых также выплатил клану Жаросветовых компенсацию за оскорбление, размером в двадцать тысяч рублей, после чего клан Водяновых был вынужден заявить о своём банкротстве.
Я активировал свою магию, схватил Шаманова и сбросил его вниз, метя в голову старшему Огневичу.
— Прости, Акалу. Некогда объяснять.
Шаманов на сверхскоростях рухнул вниз, как комета, ускоренный и объятый моей фиолетовой магией. Упав прямо на директора Лицея, он впечатал того в землю.
— Эй! — заорал Огневич-младший, — Мы так не договаривались! Это же мой отец!
— Так а какого хрена ты послал твоего отца ловить меня, мудак? —
Я прыгнул следом за брошенным Шамановым. Раскрутившись в полёте, как бешеный волчок, я отработал Огневичу-младшему по роже маваши гери, и директорский сынок улетел в садик, упав прямо на куст георгинов.
Казаки тупо уставились на меня, еще не до конца осознав, что происходит. Впрочем, времени на раздумья я им не дал.
Оттолкнувшись от земли, я активировал магию на полную, а потом рванул вперёд, как метеор в ночи. Первому казаку я влетел головой в живот, так что того отшвырнуло прямо в фонтан.
Уж не знаю, если ли у казаков в этом мире свой праздник, и купаются ли они в этот день в фонтанах, но этому казаку окунуться сейчас не помешает. Тем более что его нокаутировало моим ударом, возможно водица его освежит.
Второй казак схватился было за нагайку, но я свалил его одним точным хуком с правой, высадив при этом противнику половину зубов и сбив с усатой головы папаху.
Третий казак попытался кликнуть на помощь и одновременно вырубить меня лопатой, но я поднырнул под лопату, которой тот пытался меня садануть. Резко выпрямившись, я перехватил лопату, вырвал её у казака, а потом ударил его древком под дых.
Казак сложился и ухнул, а я припечатал его лопатой по голове.
Вот и всё. Но это было просто, я двигался быстрее моих не владевших магией противников раз в десять.
Я победоносно вонзил лопату в землю, в сантиметре от головы поверженного казака.
Казак в фонтане, к моему удивлению, еще шевелился. Я подошёл к нему, примотал его собственной нагайкой к фонтану, выполненному в форме мальчика, к сожалению, не писающего, а рот казаку заткнул его собственной папахой.
Рация на ремне у казака запищала, но я утопил её в фонтане.
Ко мне уже подходил Шаманов, парень был явно рассержен:
— Нагибин, никогда больше так не делай!
— Не было выбора, прости, — объяснился я, — Что с директором?
— Без сознания, но вроде жив, — доложил Шаманов, — Сильный сотряс, но башка целая.
— Ничего, регенерирует, — заверил я Шаманова, а потом обвёл рукой сад, усеянный цветами и казаками, — И эти тоже регенерируют, я уверен. Полежат пару месяцев в больничке и регенерируют, не хуже магократов. А ты, Акалу, сгоняй-ка к сынку-Огневичу и забери у него его долбаный колпак. Он нам пригодится.
— Зачем вам колпак? Мне кажется, на вас уже есть маска, Нагибин, — неожиданно произнес глухой мужской голос за моей спиной.
Я резко обернулся.
Ну, конечно.
Кто же еще?
К фонтану шёл князь Глубина, с лопатой на плече.
Стекла очков Глубины поблескивали в лунном свете. В отличие от нашей предыдущей встречи, на этот раз Глубина был полностью одет — под пальто у князя был серый костюм, а на ногах сапоги.
— Я не собираюсь с вами драться, князь, — честно сказал я Глубине.
Тем более что вот его мне точно не победить.
— А я разве собирался драться? — удивился Глубина, помахивая лопатой, — Вы зачем надели маски, Нагибин и… Шаманов, я полагаю? У вас спектакль? Ставите «Бориса Годунова» Пушкина?