Во все Имперские. Том 4. Петербург

Беренцев Альберт

Оно, разумеется, не прошло, в ответ на выпад Малого Царь просто схватил с полки шкафа костяной кинжал, покрытый рунами, и рассек им Малому лицо.

На пол брызнула кровь. Малой заорал.

— О, да! Гаввах получают вот так — из боли и страданий, — пояснил Царь.

Я наконец-то подбежал к Их Величествам и оттолкнул Малого, закрыв того от Царя.

Потом я активировал свою фиолетовую ауру.

— Не здесь, господа, умоляю, не здесь! — крикнул Симон, — Вы разгромите мою лабораторию!

Царь, прищурившись, взглянул на меня:

— Нагибин. Ты

же отлично знаешь, что никакие заклинания мне не повредят. Я не из этого мира. Местная магия просто проходит сквозь меня. Это я избранный, я нагибатор. А ты — не более чем транспорт для меня, доставивший меня в этот мир. Так было всегда. Ты всегда это знал, в глубине души…

— Остынь, нагибатор, — посоветовал я Царю, — Я и не собирался применять против тебя магию. Я хочу просто поговорить…

— Время болтовни прошло, — перебил меня Царь, — Настало время возвращения престола Рюриковичам. Начнем, пожалуй, с вырезания всех Багатур-Булановых. Ты как, Нагибин, со мной?

— Нет, я не с тобой, — ответил я, даже не раздумывая, — Я не собираюсь вырезать принцессу. Да и Малого тоже…

— А придется, Нагибин, — ухмыльнулся Царь, — Придется. Вот этот урод претендует на мой трон.

Царь указал костяным кинжалом в сторону Малого, который как раз поднялся на ноги. Кровотечение у Малого уже прекратилось, его Императорская рожа регенерировала на глазах.

— Я не дам тебе… — начал было я, но Царь неожиданно кастанул какое-то заклинание.

Совершенно невидимое и непонятное заклинание. Я просто ощутил присутствие какой-то темной и чуждой магии, которая заполнила всю подземную лабораторию разом.

— Что это? — явно в страхе прокричал Симон.

А вот это уже всё.

Если даже шарящий в магии Симон испугался — значит, произошло нечто на самом деле страшное.

Внутри меня вдруг разом что-то оборвалось — как будто у меня случился инфаркт или грыжа вывалилась. Ощущение, которое я испытал, напоминало именно это, только это чувство было не телесным, а скорее духовным.

Как будто мне отрезали кусок души.

По телу прошла волна чего-то легкого, едва уловимого.

— Ну-ка, наваляйте этому ублюдку, — приказал Царь, ткнув костяным кинжалом в сторону Малого, — И палец мне его принесите. Тот, который у него искусственный.

Дальше началось нечто совсем уже странное. На золотую магию Багатур-Булановых это похоже не было, да и вообще не было похоже ни на что, что я испытывал раньше.

Мой разум оставался совершенно ясным, я все понимал и сознавал. Но понимая и сознавая я, тем не менее, подошел к Малому и пробил тому кулаком в лицо.

Я ударил Малого, хотя делать этого совсем не хотел и не собирался. Царь каким-то образом просто отключил мою собственную волю, заменив собственной.

Малой упал на пол, но тут же перекатился, схватил какую-то громадную пустую колбу алхимика и попытался ударить меня ей.

Но подоспевший мне на помощь Шаманов провел подсечку и повалил Малого обратно на пол.

Мои глаза поймали взгляд Шаманова, и я осознал, что эскимос находится под контролем той

же магии, что и я.

— Прекрати это! — закричал я.

— Молчать, — лениво приказал Царь.

И я действительно потерял способность говорить. Я ощущал какое-то странное неотмирное спокойствие. Если бы я пришел в ярость — я наверное мог бы сбросить непонятное заклинание Царя, но проблема была в том, что мне даже злиться сейчас не хотелось.

Я ударил Малого ногой в лицо, а Шаманов вырубил Императора быстрым ударом в висок. Малой обмяк и больше не шевелился.

Колба вывалилась из рук Императора и разбилась.

Шаманов оторвал Малому искусственный палец и бросил его Царю, как тот и просил.

— Спасибо, — ухмыльнулся Царь.

— Хватит! — в отчаянии закричал Симон, — Вы сейчас мою лабораторию разнесете!

По помещению снова пролетела та же едва ощутимая волна непонятной магии. Я догадался, что Царь теперь пытается законтроллить Симона.

— Ну-ка, приведи его в чувство, — приказал Царь алхимику, указав на Малого на полу, — Он слишком рано вырубился. Так неинтересно.

Но Симон не двинулся с места. Царь нахмурился.

— На меня это не действует, — холодно сообщил Симон.

— Эм… — Царь растерялся.

Этого мгновения растерянности Симону хватило, чтобы схватить с полки шкафа какую-то деревянную торбу.

Симон поднял торбу высоко над головой, а потом сообшил:

— Вот это концентрат семенников лешего. Он взрывоопасен. Для меня моя лаборатория — это всё. Так что клянусь, что если вы разобьете еще хоть одну колбу — я брошу эту торбу об пол, и тогда весь дом взлетит на воздух. Убирайтесь отсюда! Мне плевать на ваши разборки, но курочить мою лабораторию я вам не дам.

Царь на секунду помрачнел, но потом вдруг рассмеялся:

— А ты, парень, не промах…

Далее Царь произнес нечто на неизвестном мне языке. Судя по всему, на идише.

Симон коротко ответил на том же самом языке, все еще держа торбу над головой.

— Ладно, — вздохнул Царь, — Алхимик прав. Давайте, тащите этого Малого наверх.

Царь распахнул люк над головой, мы с Шамановым забросили Малого наверх, а потом и сами вылезли из подземелья в магазинчик.

Царь вылезать не стал, вместо этого он просто медленно и вертикально взлетел вверх, паря в потоках своей невидимой ауры. Царь приземлился босыми ногами на грязный пол книжной лавки и первым делом захлопнул за собой люк, а потом придавил люк одним из пустых шкафов.

— Алхимик пусть там и сидит, со своими семенниками лешего, — весело сообщил Царь.

— Что вы с ним сделали? — заорала Кровопийцина, с ужасом глянув на валявшегося в отключке Малого.

Вампирша хищно оскалилась и бросилась на нас. Аленка выхватила из сумочки пистолет.

Ну все.

Похоже, сейчас начнется какая-то дичь, вероятно с человеческими жертвами. Я подумал, что давать Царю отдельное тело было все же не лучшей идеей.

Я попытался найти в себе хоть какую-то волю для сопротивления, но воли не было. Как будто мне её просто отключили.