Во всем виноват Волан-де-Морт
Шрифт:
— Нет, что ты, все хорошо, — улыбнулась Поттер, словно нечаянно затрагивая ладонь Уизли тонкими пальчиками. Рон дернулся, словно его прошиб озноб, но уже через секунду счастливо улыбнулся, закатив глаза. — Я просто задержалась, — не говорить же, что на самом деле девушка провела половину ночи в туалете, беседуя с плаксой Миртл и стараясь успокоить жгучие слезы, что кривой дорожкой стекали по щекам, окропляя кожу?
— Понятно, — кивнул Уизли, подсыпая себе в тарелку рис. — Эм, Гарриона, не хочешь ли ты прогуляться после занятий?
— Можно, — накручивая на
И правда, а почему бы и нет?
***
Гарри поежилась, чувствуя странную неловкость и вслушиваясь в тягостное молчание, прерываемое недовольным сопением Грейнджер.
— Гермиона, что-то случилось? — Поттер дотронулась до плеча подруги, с беспокойством посмотрев на почему-то грустное лицо собеседницы. — Я не понимаю, почему ты грустишь? Что-то не так? Кто обидел тебя, а? Разберемся, я ему…
— Ты. Ты, Гарри, — огрызнулась Грейнджер, поведя плечом и скинув руку брюнетки. Гермиона сейчас была не похожа на себя: в глазах стоят слезы, губы сжаты в тонкую линию, а брови-нити сведены к переносице.
— Я?
— Да, ты, твою мать, — чеканя каждое слово.
— Гермиона… — Гарри с силой сжала край стола, облокотившись об него, дабы не упасть от внезапного головокружения. — Что случилось? Ты можешь объяснить, нет? — понимая, что голос странно срывается, а ноги ватные, словно не свои. И сердце в груди сначала замирает, а позже клокочет с удвоенной силой, словно заведенное. И внутри все тягостно, подобно жгуту, что обвил шею и теперь является причиной предсмертных конвульсий.
— Объяснить?! — всхлипывая. — Да ты разве выслушаешь? Ты лишь на себе зациклена, думаешь только о том, чтоб тебе было хорошо. Тебе плевать на всех нас: на меня, на Рона… да тебе даже на Малфоя плевать, что бы ты там не утверждала. Ты эгоистка, слышишь, конченая эгоистка! — Гермиона закрыла руками лицо, а Гарри так и стояла на месте не в силах пошевелиться и разлепить пересохшие губы. Слова подруги были пощечиной: звонкой, болезненной, но отрезвляющей.
— С чего такие выводы? — спросила Поттер, наконец-то справившись с собой.
— Да с того, что ты используешь людей для своей выгоды, не думая об их чувствах. Тебе плевать на друзей, а я устала притворяться, что меня все устраивает – до одури устала. Понимаешь? Это страшно – быть тобой, — Гарриона видела, что у Грейнджер истерика, а посему не кричала, лишь подошла к подруге и обняла ее крепко-крепко. Она знала, что нужно так сделать – подсознательно чувствовала.
— Гермиона, я, кажется, поняла… тебе нравится Рон, да? — очередной сдавленный всхлип и невнятное бормотание. — Ну и? Почему ты тогда молчала?
— Потому что ты-ы-ы ему нравишься, — отвечала сквозь слезы Грейнджер. — И я согласна была бы это терпеть, если бы ты – ты! – не стала использовать его чувства ради вы-ы-ыгоды. Я так больше не могу, Гарри, не могу…
— Тихо, дорогая,
— Это как? — Гермиона вздрогнула, приподняв глаза, в которых практически потухшим фитилем отсвечивала надежда.
— Неважно. Просто доверься мне. Я все сделаю.
И Гермиона согласно кивнула - она не могла не верить.
Уж слишком уверенно звучал голос подруги, что рассекал образовавшуюся тягостную атмосферу на куски.
И глаза Поттер горели слишком неистовым пламенем, чтоб обмануть, ввести в заблуждение иль напрасную иллюзию.
Грейнджер верила - сжав зубы, чувствуя горечь нёбом и отмахиваясь от хаотичных мыслей, - ей больше ничего не оставалось кроме веры.
========== Ревнуешь, Малфой? ==========
— Ну чего я беспокоюсь, а? Будто бы ни разу не нарушала правил, ей-Богу, — фыркнув, Гарриона поправила волосы, беспорядочно разметавшиеся и ниспадавшие ниже плеч смоляным водопадом, подмигнула своему отражению, краем глаза отметив напряженно сжавшуюся Грейнджер, что тихонько сидела на кровати, и тихо пробормотала: — Гермиона, если я не вернусь, принесешь мне на могилку маггловские розочки.
— О, Гарри, может не стоит? Может, вы лучше встретитесь в пределах школы? Астрономическая башня, например, хороший вариант, — девушка обеспокоенно посмотрела на подругу, нервно кусая уже и без того потрескавшиеся губы. — Подумай, пожалуйста, мне все это очень не нравится…
— Я договорилась с Роном еще утром, что мы пойдем к озеру. И… и я не могу поменять своего решения, — говорит, старательно опуская глаза и взяв в руки мантию-невидимку.
— Не можешь, потому что Малфой слышал? — Гермиона хмурится, высказывая обуявшее нутро недовольство. — Скажи, ты действительно надеешься, что он придет? Ты думаешь, что он станет рисковать ради того, чтоб последить за тобой и Роном? Знаешь, я вот сильно сомневаюсь, что он считает Уизли своим соперником…
— И еще ты сомневаешься, что я нужна Драко, не так ли? — отвернувшись, чтоб не показать предательских слез, что готовы были жгучим потоком скатиться по щекам, пробормотала Гарриона. Однако дрогнувший голос выдал бурлившие чувства, и Грейнджер сразу же стало стыдно за собственную резкость и, возможно, чрезмерное недоверие к Малфою. К слову, весьма обоснованное и аргументированное недоверие.
— Прости.
— Все в порядке, — ложь, однако во благо. Если быть честной с самой собой, то Поттер сама сомневалась в том, что надменный и самоуверенный Драко даже подумает о том, чтоб последовать за девушкой, что уж там говорить о любви. Но Гарри чувствовала, тем самым женским чутьем понимала, что шанс есть. Взгляд, брошенный Драко на Рона после завтрака, придавал сил… Малфой ревновал. Жутко ревновал - об этом свидетельствовала свирепо пульсирующая жилка на шее.
Или… или всему виной воспаленное сознание Гарри? Может, девушка увидела лишь то, что хотела видеть?