Во всем виновата книга – 2
Шрифт:
– Если это подтвердится, имущество будет отчуждено в пользу Содружества Пенсильвании. Основными активами Роберта были магазин и квартира над ним. Вы еще не определились?
– Определилась?
– Насчет новой работы?
– А-а-а… Еще нет. Сколько у меня времени?
– Вы о магазине? Пожалуй, неделя. Я обязан вызвать администратора, и обычно он не заставляет себя ждать.
– Прикажет закрыться?
– Между нами, вам уже давно следовало закрыться, но я знаю, каким ударом это будет для нашей общины, и поэтому не тороплю события.
После
На следующее утро, когда Таня пришла открывать магазин, у входа ее дожидался Эдвард, «друг Англии», похожий на Дэвида Нивена, – как всегда холеный, безупречно одетый. В руках он держал пластиковые стаканы с кофе.
– Как поживаешь? – Едва он открыл рот, оттуда полился шарм.
– Да шикарно, – ответила она, нисколько не преувеличив, но тотчас спохватилась и взяла расстроенный тон: – Вот только с магазином, похоже, беда. Через неделю явится распорядитель имущества.
– Так скоро? И правда плохо. – В голосе Эдварда почему-то не было ни малейшей обеспокоенности. – Таня, я тебе кофе принес. Латте, обезжиренный, без сиропа, в высоком стакане, правильно?
Он протянул ей стакан.
– Откуда знаешь?
– Вчера утром сидел в «Старбаксе» у тебя за спиной.
– И запомнил? Какой ты добрый. Не хочешь ли зайти?
Как тут не пригласишь…
Эдвард поискал стул, но свободных не было, так что он поставил кофе на каталожный шкаф, с которым пыталась кое-как разобраться Таня. Стакан не выказывал намерения опрокинуться – и обманул. Крышка соскочила, черный американо потек по металлическому боку шкафа. С воплем «О господи!» Таня кинулась к рабочему столу, где в ящике лежали салфетки «Клинекс».
– Не кипишуй, – сказал Эдвард, быстро осмотрев свой костюм. – На меня не попало.
А Таня уже стояла на коленях, оттаскивала коробку с Агатой Кристи от капающего кофе, и голос ее звучал пронзительно от ужаса:
– Все на книги пролилось!
Эдвард подошел поближе, взглянул:
– Твою же мать! – После чего пожертвовал белоснежным платком из нагрудного кармана, чтобы вытереть каталожный шкаф.
А затем, увидев Танину паническую попытку обсушить книги в коробке, опустился на корточки и стал промокать.
– Не надо! Только хуже делаешь! – взмолилась она. – Это особые книги!
– Особые?
Таня уловила в его голосе интерес. Но прежде чем она осознала свою ошибку, слова хлынули потоком:
– Первые издания Агаты Кристи, охренеть какие дорогущие! Помоги переложить. Большинство теперь испорчено…
Эдвард стал переносить мокрые книги на ее стол.
– Агата Кристи, говоришь? Ценные, в натуре?
– Были ценные, пока ты не… – Таня осеклась, сообразив, что слишком много болтает, – вот же идиотка! – и попыталась отыграть: – Роберт пять сотен за них выложил. Случайная сделка…
– Пятьсот баксов за это барахло? –
– Не такие. Этим больше семидесяти лет, и ни единого пятнышка… не было.
– Высохнут – и можно будет читать.
Таня тяжело вздохнула: растяпа даже не представляет, какой чудовищный ущерб он нанес.
А может, это и к лучшему?
Оправившись от шока, она постаралась успокоиться и с помощью Эдварда опустошила коробку. И сказала себе, осмотрев книги, что катастрофа не так уж и страшна. К счастью, лучшие предметы коллекции целы и невредимы, лежат у нее дома. А эти она оставила для блезиру, на случай, если кто-нибудь заинтересуется последней сделкой Роберта.
Эдвард еще раз протер каталожный шкаф, как будто проблема заключалась в нем.
– Тут теперь алмазно, – похвалил он.
– Прибираюсь помаленьку, – отозвалась Таня. – Роберт был не ахти какой аккуратист.
– А что с завещанием? – спросил Эдвард. – Так и не нашлось?
– Завещание? – Таня заставила себя думать о Робертовом имуществе. – Давай смотреть правде в глаза. Завещания нет, а значит, у нас нет будущего.
– Где он держал свои корки?
– Все перерыла. Свидетельство о рождении – наверху, налоговые декларации и выписки по кредитным картам – здесь, в ящиках стола. Банковские документы – в каталожном шкафу, в самой глубине.
– Водительское удостоверение?
– В машине на улице. Я даже там искала.
– Кредитки?
– Лежали в заднем кармане, полная визитница. На прошлой неделе их вернули из морга. Я все разрезала, но сначала переписала номера.
– Ништяк решение, – похвалил Эдвард, переборов спазм лицевых мышц.
– Получается, покетаунской эпохе настал конец. – Таня понемногу приходила в себя. – Что будет с вами, «друзьями Англии»? Найдете, куда перебраться?
Эдвард покачал головой:
– Такой козырной масти, как здесь, нигде не найдем.
– Значит, все?
– Похоже на то. – Но эта перспектива его как будто нисколько не расстраивала. Он взглянул на шеренги унылых мокрых книг. – Я тут это… хочу типа извиниться. Как насчет пообедать вместе?
– Это еще зачем?
– Да я же вон как накосячил. В натуре, должен отмазаться, хотя бы хавкой угостить. Знавал я кореша одного, так он ботал: «Шмальнул себе в копыто – учись скакать на здоровом».
Таня натужно улыбнулась:
– Ну хорошо. Когда?
Обедали в «Джиммисе», лучшем ресторане на Мейн-стрит. К этому времени Таня уже полностью взяла себя в руки. Все-таки дома достаточно неповрежденных книг Агаты Кристи, чтобы разбогатеть. А этот тет-а-тет с Эдвардом – неплохой шанс узнать о том, ради чего она и прибыла в Покетаун.
Но сначала они съели пасту «волосы ангела» с пряными креветками по-тайски, и за это время Эдвард выпил три бокала шабли.
– Итак, дни «Драгоценных находок» сочтены. В связи с этим можно задать тебе один вопрос?