Во всем виновата текила
Шрифт:
Сверхнова: Знаю, что уже поздно, но хотела сообщить, что вчера видела ваше шоу. Вы, ребята, отлично выглядели.
Я расслабился, так было каждый раз, когда мы разговаривали. Это происходило не так часто, как мне хотелось, но нашего общения было достаточно, чтобы я мог дышать... достаточно, чтобы, попробовать снова сочинять.
Я: Я всегда отлично выгляжу.
Сверхнова: такой самоуверенный.
Сверхнова:
Я: Хорошо. Быстро. Эш пошел со мной.
Сверхнова: Иногда быстро не так уж плохо.
Я: Правда? Я слышал, что большинство женщин предпочитают красиво и продолжительно.
Сверхнова: Все те же извращенные шутки, как и раньше. Некоторые вещи никогда не меняются.
Я: Вини за это парней. Такие незрелые.
Сверхнова: Еще бы.
Сверхнова: Ты фотографировал во время прогулки? Мне интересно.
Я поискал в телефоне фотографии водопада, струящегося по зубчатым скалам, и фото туманного леса с увядающей зеленью. Чтобы посмотреть на ее реакцию, добавил снимок Эша с водопадом позади него. У нас всегда было мало времени, но во время тура, когда представлялась возможность, нам нравилось гулять, исследовать разные места. Я был очень напряжен из-за тура и предстоящего альбома, поэтому прогулки отошли на второй план, пока Нова не порекомендовала несколько маршрутов.
Сверхнова: Красиво.
Я: Знаю.
Сверхнова: *смайл*
Я: И тебе это нравится.
Я: Твоя очередь. Пришли фото.
Она прислала несколько снимков лесного полога (прим. пер.: Полог леса — совокупность крон сомкнувшихся деревьев), где красные цвета переходят в оранжевые и желтые. Прислала свою версию водопада. Прислала скалистый камень, падающий в бездну. Но я хотел не этого.
Я: Пришли свое фото.
Мгновение спустя появилась фотография, на которой она стоит на утесе спиной к камере и смотрит на горные вершины, проступающие сквозь плотный покров облаков. Я закрыл глаза и представил, что нахожусь там, позади нее, и делаю снимок. Я бы сфотографировал ее, а затем обнял, чтобы полюбоваться представшей красотой, ее длинными огненными волосами, развевающимися вокруг нас.
Этот образ осел глубоко в моем сознании, но это по-прежнему не то, чего я хотел.
Я: Не в Instagram. Я хочу видеть твоё лицо.
Затаив дыхание, наблюдал за появляющимися и исчезающими точками. Наконец, в тот момент, когда я думал, что потеряю сознание от нехватки кислорода, появилось изображение.
Ее
Боже, она сногсшибательна, и каждое мгновение отсутствия возможности видеть ее усиливало мое желание обладать ею... прикасаться к ней и общаться не через динамик телефона.
Я набрал её номер и включил камеру.
На третьем гудке она, наконец, взяла трубку. Девушка на фотографии улыбалась в ответ через экран телефон.
– Оууу, ты сделала для меня селфи.
– У меня не очень много фотографий на телефоне, - объяснила она, и ее щеки покрылись безупречным румянцем.
– Какой чай ты пьешь?
– Как ты понял, что это не кофе?
Я посмотрел на нее непонимающим взглядом.
– Потому что ты не уснешь, если так поздно будешь пить кофе.
– Мятный, - тихо призналась она.
– Твой любимый.
На линии воцарилась тишина, и я искренне надеялся, что она вспоминает о том, как хорошо я ее знаю и как близки мы были. Возможно, если она вспомнит об этом, то сможет забыть все плохое и согласится встретиться со мной.
– Угадай, где я буду в следующем месяце?
– спросил я
От волнения я сполз на край кровати.
– Где?
– спросила она не менее взволнованно.
– Лондон? Париж? Тимбукту? (прим. пер.: Тимбукту - синоним выражения «черт знает где» — на самом деле находится в государстве Мали - бедной изолированной стране в Западной Африке).
Я рассмеялся над ее предположениями.
– Нет. В Нью-Йорке, - воскликнул я.
– В канун Нового годы мы играем две завершающие песни.
– Твою ж мать, - вздохнула она, прикрывая рот рукой.
– Ага, что-то в этом роде.
– Паркер, это потрясающе.
Ее лицо расплылось в улыбке, которую я знал лучше, чем свою собственную, ее ямочки стали глубже. В ее зеленых глазах искрилась та же радость, которая пронизывала меня каждый раз, когда я думал о выступлении на Таймс-сквер.
– Ведь правда? Мы охрененно рады.
– Дело меня не касается, но я так взволнована за вас.
Что-то словно сместилось в моей груди, какая-то часть, о которой я не подозревал, встала на место. У нашей группы было много успехов, и мы всегда разделяли их между собой, но я не мог отрицать, что постоянно думаю о Нове и тянусь к телефону, чтобы позвонить ей. Мне хотелось поделиться нашими победами с кем-то вне группы, с кем-то, кто искренне поддерживает меня. За этой потребностью сразу же последовало резкое напоминание о том, как она вычеркнула меня из своей жизни.