Во всем виновата водка
Шрифт:
– Это было трудно, - призналась она, с достоинством принимая мое сочувствие.
Я подумал, что на этом разговор закончится, но, сделав глубокий вдох, она шокировала меня, продолжив:
– Я не очень много помню с тех пор, как была маленькой. По большей части, воспоминания - словно вспышки. Помню, как однажды, войдя в дом, увидела, что он прижимает маму к кровати, а когда мы попытались убежать, он прижал нас к двери и не отпускал, пока она не пообещала остаться. Когда он вышел из себя и ударил меня учебником по руке, она, наконец, решила, что с нее хватит. Думаю, когда пытаешься объяснить
Но я не мог даже притворно рассмеяться. Из моих легких словно вышибло весь кислород. Мое сердце колотилось, пытаясь компенсировать недостаток кислорода.
– Господи, Рэй. Я очень сожалею.
Я с трудом выдавил из себя эти слова. Если бы она быстро не покачала головой и не приподняла обнаженное плечо в попытке пожать плечами, я бы подумал, что она меня не услышала. Черт, я едва слышал себя из-за пульсирующего прилива крови, затмевающего все, кроме нее и ее признания. Я снова задался вопросом, почему не знал этого? Почему позволял ей столько раз уходить от ответа? Если бы я только знал.
Если бы я знал что? Что бы это изменило?
Щёлк.
Знание этой информации изменило все. Всё встало на свои места, заполнив важнейший пробел в понимании Рэй. Она говорила о том, что хочет быть свободной, но, возможно, она на самом деле не хотела быть свободной. Возможно, она сдерживалась, потому что боялась - потому что не хотела повторить то, через что прошла ее мама.
Все это время я пытался убедить ее в обратном. Я показывал ей, что мы можем быть необузданными и свободными вместе, но, возможно, мне нужно было показать ей, насколько безопасно ей будет со мной.
Все это приобрело гораздо больший смысл.
То, как она избегала чего-то серьезного, даже не попытавшись.
То, как испугалась меня и обвинила в том, что я был тем, кем не был, когда вышел из себя в Вегасе.
То, как запаниковала прошлой ночью, когда я прижал ее к кровати.
Черт. Я поморщился, испугавшись, что облажался, а она только и ждала момента сказать мне об этом.
– Из-за...
– начал я, боясь спросить, но нуждаясь в этом.
– Поэтому ты оттолкнула меня прошлой ночью? Из-за своего отца?
– Хах, - разразилась она свирепым, словно у бешеной собаки, смехом.
– Нет, за это можно благодарить Боди.
Вы когда-нибудь катались на одном из этих гигантских кораблей-качалок, которые раскачиваются взад-вперед на маятнике, заставляя ваш желудок опускаться и снова подниматься к горлу? Эмоции, вызванные этим разговором, напомнили мне об этом аттракционе.
Кроме того, аттракцион еще и вращался.
И дергался.
И переворачивался вверх тормашками.
И находился в огне, в то же время окунаясь в арктический холод.
Пока его било током.
– Что?
– прошептал я.
– Оу, я имела в виду...
– заикаясь начала Рэй.
– Ничего важного.
Тьма охватила мое зрение, и я изо всех сил пытался дышать.
Ее глаза расширились от правды, написанной на ее лице. Осознав, в чем она призналась, ее прекрасные карие глаза затуманились, как это было в течение последнего года, когда она встречалась с Боди. Я не мог понять, что ее мучило, но
Только не в этот раз.
Черт. Нет.
На этот раз я не собирался отступать.
– Все время. Весь этот год. Я, бл*дь, видел это. Наблюдал, как это происходило, и позволил этому случиться.
Я едва прошептал эти слова, но правда царапнула мне горло, словно я кричал.
– Нет, Остин, - отрицала она, яростно качая головой.
– Ты не позволял. Ты не знал.
– Да, - сказал я громче, все это бурлило, ища выход. Очевидные признаки обрушились на меня. Тело ломило от осознания того, что происходило весь последний год. Нуждаясь в движении, я поставил кружку на прикроватную тумбочку, не обращая внимания на расплескавшийся кофе. Откинул одеяло и встал, вышагивая, не обращая внимания на свою наготу.
– Я все это замечал. Я, бл*дь, видел, Рэй. Я все видел и позволил этому случиться, потому что не удосужился поверить своим ощущениям.
– Я запустил пальцы в волосы и потянул. Что угодно, лишь бы ослабить давление.
– Все потому, что мне было невыносимо смотреть на тебя с кем-то другим. Все потому, что я просто, бл*дь, не мог пересилить свои чувства и упустил из виду очевидное.
Рэй отставила свою кружку в сторону более аккуратно, чем я, и встала на колени посреди кровати, прижимая простыню к груди.
– Остин, я мастер маскировки, ясно?
– Когда я попытался возразить, она покачала головой.
– Вся эта ситуация имела медленное развитие, и он не избивал меня или что-то в этом роде.
Я резко остановился и уставился на нее. Мои ноздри раздувались, как у быка, готового к атаке.
– Не смей отмахиваться от этого, словно от пустяка, - пригрозил я.
– Нет. Просто это было не так, как с моим отцом. Боди был просто грубым и напористым.
С рычанием я вернулся к вышагиванию и вырыванию прядей из черепа.
– Синяки. Я, бл*дь, видел эти гребаные синяки. И просто проигнорировал их.
– Остин...
– позвала Рэй, но я едва расслышал ее слова за своей яростью. Ярость на Боди. Ярость на себя.
– Остин!
– Ее голос ломался от мольбы, чтобы я услышал ее.
Но все, что я мог себе представить, это тот же звук, слетающий с ее прекрасных губ, когда она оставалась наедине с Боди и умоляла его остановиться.
Я сорвался с места, приняв решение. Подошел к комоду и вытащил брюки, чуть не порвав их в спешке.
– Черт возьми, Остин, - крикнула она, но я был слишком сосредоточен, чтобы слушать ее.
– Я убью его нахрен.
– Что?
– прокричала она.
– Я поеду к нему прямо сейчас и убью нахрен.
– Подожди. Нет. Остановись. Остин, мы расстались. Я знаю, ты злишься, но я справилась с этим, хорошо?
– объяснила она, словно это могло меня успокоить.
– Мне не нужно, чтобы ты это делал. Я не хочу, чтобы ты это делал.
– Да, это хреново, Рэйлинн. Но я твой муж.
– Каждое заявление я сопровождал ударом в грудь.
– Ты моя жена, моя, а я защищаю то, что принадлежит мне.