Во всем виновата Юдифь
Шрифт:
Во всем виновата Юдифь
– Мама! Мааа-мааа! Мамамамамамама!..
– Ну, что? Сказала же: занята. Что опять?
– Я только что прочитал о том, что меня убили, но я не умер. Так бывает?
– Конечно, бывает, раз написали. Отстань! Займись делом. Отцу вон помоги лучше.
– Да ну… Там пыльно – я чихаю. А еще я прочитал, что он мне не отец.
Мать сердито зашикала и замахала руками, но мальчик только усмехнулся – она не ударит. Еще бы – так написано.
– Так мой папа мне папа или не папа?
– Папа, конечно.
– А я прочитал, что
– Не верь всему, что пишут.
– Но ты только что сама говорила …
– Я сказала: отстань! Сейчас отца позову – он тебя живо научит, во что верить.
Понятно: мать рассердилась не на шутку. Тоскливо заныла задница – желание спорить сразу пропало. Обиженно шмыгнув носом, мальчуган вышел за дверь и на минуту задумался. Помогать отцу скучно и сложно, к тому же от древесной пыли у него на самом деле слезились глаза и свербило в носу. Играть не с кем – в такую жару даже мух не видно. Читать? Все книги в доме – в доме мама, а это нехорошо. Пока дойдешь до моря, усохнешь вдвое, но это в любом случае лучше, чем… Так и не определившись, чего же именно лучше перспектива усохнуть вдвое, мальчик вприпрыжку побежал к воде.
***
– О, Машка пришел! – Шима приветливо помахал рукой. – Давай к нам – мы как раз тебя ждали. Вдвоем сеть не вытащить. Поможешь – пару рыбин заработаешь. На выбор.
– Сам ты Машка! Я ведь говорил тебе так меня не называть!
– Слышь, Андрюха, он мне говорил, оказывается, – брат Шимы, добродушный здоровяк, одобрительно хохотнул. – А как мне тебя называть? Ты сам свое имя пробовал произнести? Получилось у тебя? Родителям своим спасибо скажи.
Машка злобно зашипел и начал искать глазами, чем бы запустить в обидчика.
– Да ладно, ты не обижайся, – продолжал издеваться Шима, – хочешь, Исой тебя буду звать, м? Хорошее, кстати, имечко, как тебе?
– Пошел бы ты… – Машка, наконец, нашел подходящий камень и хотел было им воспользоваться, но вдруг передумал. – Да, конечно, помогу. Вот прямо сейчас и начну.
– Да? Ну, давай, – Шима чувствовал подвох, но не мог понять, в чем он состоит. Андрей с любопытством наблюдал за происходящим.
Ни Шима, ни Андрей не знали о каменной тропе, которую Машка с захаровским Ванькой соорудили пару дней назад. Натаскали булыжников, чтобы удивить девчонок. Но те отказались тащиться к воде по жаре – и проект так и остался невостребованным. Вот и пригодился. Теперь нужно ступать так, чтобы даже Андрей ни о чем не догадался, подумал Машка. Шима – дурак, это понятно. Но язва. Засмеет, если что не так. Но если пройти по камням неторопливо и с достоинством, ни Шима, ни Андрей ничего не заподозрят.
– Даю!
Самое трудное – даже не удержать равновесие, а не засмеяться, глядя на вытянувшиеся лица зрителей. У Шимы отвисла челюсть, а Андрей зажмурился и несколько раз стукнул себя по лбу ладошкой – наверное, чтобы отогнать видение. Не помогло. Машка все так же степенно и неторопливо скользил по воде. Яркое солнце освещало лик с прикрытыми глазами, вода едва доходила до щиколоток… Все получилось так, как нужно. Шима завизжал от страха и кинулся к веслам – удирать, но лодка не желала сдвигаться с места, что-то удерживало ее на месте, она будто пустила корни на мелководье. Когда браться перегнулись через борт, то едва не вывалились из лодки – такого количества рыбы, набившейся в сети, им еще не приходилось видеть.
***
– Ты
– Да достал, достал…
Какие вы надоедливые, подумал Машка. Тьфу ты… Он теперь и сам себя называет этим противным именем – даже в мыслях. Машиах беззлобно выругался и протянул приятелям кожаную флягу.
– Всем хватит!
Шумное веселье мальчишек привлекло проходящего мимо отца Шимы. Он подозрительно прищурился:
– Что это у вас там?
Дети кинулись врассыпную, не забыв прихватить булькающий сосуд. Лева, отбежав на безопасное расстояние и гогоча во все горло, запоздало ответил своим пронзительным голосом:
– Вода, дядя Иона! Хотите водички?
– Сам пей свою водичку, маленький поганец!
И пошел своей дорогой.
Ребята обступили Леву, все еще прижимающего флягу к груди.
– Давай, чего ты ждешь? Пробуй! Давай быстрее, чего ты конопатишься?
Андрей на правах старшего растолкал остальных и смело сделал большой глоток. Тут же его лицо перекосилось и стало похожим на сушеный финик.
– Фу, оно же кислое!
– А ты что – хотел, чтобы я тебе медовое принес? За какие заслуги? Чего ты? Отпусти!
Машка рванулся – ветхая рубашка треснула по швам. В следующий момент ватага ребятишек с улюлюканьем неслась по пыльной дороге вслед за шутником, который, как кричал Андрей, хотел напоить их ослиной мочой. Фляга осталась лежать там, куда ее бросил дегустатор, кислое вино тонкой грязно-красной струйкой вытекало на желтую землю.
***
– Ну, скажи-ка что-нибудь! Ну, как меня зовут? А меня как зовут? Говори-говори, мы тебе монетку дадим! Хочешь монетку? – зеведеевские отпрыски, два брата, прыгали вокруг местного попрошайки и дразнили его, то поднося прямо к его лицу медную монету, то, когда он пытался ее схватить, отбегая в сторону. – Ну, как нас зовут!
– И-а-н… И-а-к… – убогий, казалось, изо всех сил старался заслужить вожделенную монетку, но братья еще не наигрались и не были готовы расстаться с денежкой.
– Говорят, он еще и не слышит ничего , – Нафаня склонился над ухом Машки и быстро-быстро зашептал, – говорят, что он по губам читает. Так можно разве? И что если его раздеть, то там ног не будет и руки в болячках все. Вот ты ноги его видишь? Нету ног у него. Фу, как им не противно? А вдруг он к ним прикоснется?
– Да все с ним в порядке, – Машка уже слышал от отца, что этот попрошайка просто ловко притворяется. Поваляет дурачка денек-другой – и на новое место. – Отец говорит, у него столько денег, что и нашему главному не снилось.
– Да? Не может быть! Нет, ты что-то путаешь…
– А вот смотри.
Пока братья отвлекали мычащее и пускающее слюни существо, Машка подкрался к нему сзади, примерился и отвесил ему такого пинка под зад, что тот слетел со своей импровизированной паперти и растянулся у всех на виду, обнажив при этом довольно грязное нижнее белье. Вскочив на вполне здоровые ноги, нищий обвел бешеным взглядом окружающих в поисках того, кто осмелился так подло напасть на него. Наконец его налившиеся кровью глаза уперлись в заробевшего и враз утратившего весь былой задор Машку. В следующий момент прохожие с удивлением оборачивались на мальчишку, со всех ног удирающего от грязного оборванца, который совсем недавно не мог внятно произнести ни одного слова, но сейчас орал благим матом на всю округу: