Водная жила

Тыналин Алим

У датчика давления РД-1 импульсная трубка была покрыта льдом, несмотря на систему обогрева.

— Нагреватель работает, — констатировал Кутузов, проверив напряжение на клеммах ТЭНа. — Но мощности не хватает. Нужен более сильный.

— Или лучшая теплоизоляция, — предложил я, осматривая трубку диаметром восемь миллиметров. — Обмотаем стекловатой и алюминиевой фольгой.

Мы сняли ледяную корку паяльной лампой ПЛ-1, обмотали трубку слоем стекловаты толщиной два сантиметра, сверху алюминиевой фольгой для отражения

тепла. Получился эффективный теплоизолятор.

— Теперь замерзать не будет даже при сорока градусах мороза, — удовлетворенно сказал Кутузов, проверяя показания датчика.

На третьей станции обнаружилась более серьезная проблема. Один из проводов питания треснул от мороза, изоляция стала хрупкой и начала осыпаться.

— Кабель КРПТ-10 не выдержал, — сказал я, осматривая поврежденный участок. — При минус сорока изоляция становится как стекло.

— А запасной кабель есть? — поинтересовался Кутузов.

— В МТМ должен быть. Но пока заменим поврежденный участок изолентой и кембриком.

Мы аккуратно обмотали треснувшую изоляцию изолентой ПВХ, сверху надели кембриковую трубку для дополнительной защиты. Временный ремонт позволял системе работать до капитального восстановления.

К полудню мы обошли все шесть станций. Общая картина была обнадеживающей. Оборудование хорошо перезимовало, серьезных поломок не было. Требовалась только профилактика и мелкие доработки.

— Составим план восстановительных работ, — сказал я, открывая блокнот на чистой странице. — Сначала самое важное, потом второстепенное.

Кутузов достал авторучку «Москва» и начал записывать под мою диктовку:

— Первоочередные работы: замена поврежденного кабеля на третьей станции, очистка и смазка всех контактных соединений, дополнительная теплоизоляция датчиков давления.

— А во вторую очередь? — спросил лаборант, не отрываясь от записей.

— Покраска павильонов, замена треснувших стекол, проверка заземления, калибровка измерительных приборов, — продолжил я перечисление.

— Сколько времени потребуется? — поинтересовался Кутузов.

— При нормальной погоде неделя, — прикинул я. — Привлечем Володю с помощниками, Светлова-электрика, может быть Семеныча для тяжелых работ.

Мы вернулись в НИО, где за письменным столом, покрытым зеленым сукном, составили подробный план-график восстановительных работ. Каждая задача имела исполнителя, срок выполнения и необходимые материалы.

— Виктор Алексеевич, — сказал Кутузов, закрывая журнал наблюдений, — а когда планируется первый полноценный пуск системы?

— Как только закончим профилактику, — ответил я. — Дней через десять. Хочу, чтобы к приезду областной комиссии все работало идеально.

За окном слышались голоса рабочих, начавших подготовку к весенне-полевым работам. Скоро начнется новый сельскохозяйственный год, и наша система орошения должна быть готова к первым

серьезным испытаниям.

Через неделю, в солнечный день с температурой плюс восемь градусов, состоялся торжественный первый пуск оросительной системы после зимней консервации.

К зданию конторы совхоза подъехали три автомобиля: черная «Волга» ГАЗ-24 с Климовым, серый УАЗ-469 с представителями области и синий «Москвич-412» с корреспондентом газеты «Алтайская правда».

Я встречал гостей в парадном костюме темно-синего цвета с галстуком, что в совхозной обстановке выглядело довольно необычно. Рядом стояли Громов в костюме с орденскими планками и Галя в строгом темно-сером платье с белым воротничком.

— Товарищ Корнилов, — поздоровался Климов, выходя из машины, — готовы продемонстрировать достижения?

— Полностью готовы, — ответил я, пожимая руку первому секретарю. — Все системы проверены и настроены.

Из УАЗа вышли Басов из районного управления сельского хозяйства и Власов из управления водными ресурсами, оба в длинных пальто из драпа и каракулевых шапках. Корреспондент Тамара Викторовна была в коричневом пальто с мутоновым воротником, с фотоаппаратом «Зенит-Е» и блокнотом в руках.

— Предлагаю начать с центрального пункта управления, — сказал я, приглашая делегацию в здание конторы.

В конторе у противоположной стены был установлен пульт управления, металлический шкаф высотой два метра с сигнальными лампами, переключателями и схемой всей системы. На схеме зелеными лампочками отмечались работающие станции, красными — аварийные состояния.

— Впечатляющая автоматизация, — признал Власов, изучая панель управления. — Как в настоящей диспетчерской крупного предприятия.

Володя Семенов в чистой белой рубашке и темных брюках стоял рядом с пультом, готовый продемонстрировать работу системы. В руках у него была папка с техническими схемами.

— Система управляется автоматически, — объяснял молодой инженер, показывая на приборы. — Датчики давления контролируют состояние сети, при необходимости включаются дополнительные насосы.

— А надежность какая? — поинтересовался Басов, делая записи в блокноте.

— За зиму ни одного серьезного сбоя, — ответил я. — Мелкие неисправности устранялись в течение нескольких часов.

Климов внимательно изучал схему расположения станций:

— А какая общая производительность системы?

— Тысяча двести кубометров в час при полной нагрузке, — доложил Володя. — Достаточно для орошения трех тысяч гектаров.

Тамара Викторовна фотографировала пульт управления со всех сторон, записывала технические характеристики. Корреспондент была женщиной лет тридцати пяти с внимательными карими глазами и энергичными движениями.

— А теперь самое интересное, — объявил я. — Запуск системы с полной производительностью.