Водный Феникс. Книга четвертая
Шрифт:
Я начал концентрировать всю магию в одном месте, отчего моя рука начала ослепительно светиться, хотя я даже еще не применил никакого заклинания. Просто концентрация маны превышала все разумные пределы…
Ректор все еще просил меня одуматься, а один из чиновников, которые даже с пола подняться не могли из-за моей ауры, попытался донести мысль, что я нарушу Закон Северного континента и объявлю войну старинному роду, если сейчас нападу на его представителя…
А этот самый представитель только что обоссался от страха…
Замечательно! Пожалуй, пора заканчивать
Когда я уже занес руку над Григорием, а тот заскулил как побитый щенок, преподаватели заслонили его собой. Мощные магические щиты и твердое намерение хотя бы попытаться меня остановить — идеальный вариант для того, чтобы остановиться!
Жаль только Григорий не сказал, что он это сделал из-за отца… Но, вполне возможно, что его он боится ничуть не меньше, и уж лучше умрет, чем навлечет на себя его гнев… Судя по рассказам Оли, думаю, я весьма близок к истине в своих догадках. Какое же Теон все-таки животное!
В любом случае, драться с преподавателями я не собирался. Да и силы я уже порядком растратил, пора было остановиться. Но, пользуясь случаем, стоило сделать небольшое объявление.
Я показательно хмыкнул, глядя на преподавателей, а затем развернулся, и пошел к выходу из кабинета. По дороге я взял Катю за руку. От проема в стене в спешке отпрянули любопытные студенты, собравшиеся целой толпой.
Проявив напоследок свою магическую силу на максимум, я обратился ко всем ученикам:
— ЗАПОМНИТЕ, ЭТА ДЕВОЧКА — МОЯ ЛИЧНАЯ УЧЕНИЦА! ЕСЛИ КТО-НИБУДЬ ПОСМЕЕТ ЕЕ ОБИДЕТЬ — БУДЕТ ИМЕТЬ ДЕЛО СО МНОЙ! И, ГАРАНТИРУЮ, ВАМ ЭТО НЕ ПОНРАВИТСЯ!
Думаю, достаточно доходчиво. Вряд ли кто-то из этих ребят хоть раз в жизни ощущал такую мощь, как исходила сейчас от меня. Да еще и столь рядом.
Я нагнулся и прошептал Кате на ухо:
— Ты молодчина! Все уже позади. Мы обязательно поговорим немного позже, а пока побудь с Аней и ребятами. Твой пушистик тебя уже заждался. Я совсем скоро подойду!
Потрепав девочку по голове, я подтолкнул ее в сторону друзей, заметив Ваньку с Максимом, возвышающихся над толпой. Сам же вернулся в кабинет, полностью взял под контроль ауру, что было совсем несложно, так как большую часть маны я просто-напросто потратил, чтобы произвести неизгладимое впечатление.
С полной невозмутимостью я подошел к рунической печати и влил в нее часть своей магической энергии, отчего прямо на глазах восстановилась разрушенная мной часть стены кабинета и дверь, отрезав нас от студентов.
Тогда я спокойно уселся на стул, глядя на шокированные лица обоих Громовых и чиновников, а также на едва промелькнувшие усмешки преподавателей и ректора, которые знали меня гораздо лучше.
— Что ж, а теперь давайте поговорим! Насколько я понимаю, Григорий Громов только что прилюдно признал свою вину — самое время обсудить соответствующее наказание…
В кабинете ректора я наслушался столько всего интересного, а главное — еще и приятного для моих ушей. Наблюдал Шок со стороны чиновников, которые прибыли
Но было слишком поздно. Любые претензии ко мне были бесполезны, поскольку кроме испуга, я никому не причинил вреда, а самих Громовых даже и пальцем не тронул. Единственный, кто мог бы мне хоть что-то предъявить — это ректор. Который, однако, совершенно не держал никакой обиды. Впрочем, как и ожидалось. Так что тут Теону было нечего ловить.
Свалить на Катю вину за нанесение Григорию серьезных увечий тоже не получилось. Во-первых, Теон просто боялся теперь открыто наговаривать на мою ученицу, после всего, что тут недавно произошло. А уж после того, как я намекнул, что при подобных разбирательствах вся эта ситуация гарантированно украсит заголовки газет… Так и вижу: «Младшекурсница из группы второго ранга отправила в больничные палаты выпускника и будущую надежду семьи Громовых. Старинный род теряет силу, или в каждой семье не без „урода“?»
Однако Теон юлил как мог, прикапываясь буквально к каждому слову, к каждому отдельному моменту сегодняшних событий, да еще и выдумывал новые подробности на ходу. И, надо сказать, не зря старался.
Он все же добился того, что Григорий, пусть и получит суровое дисциплинарное наказание, но сможет остаться в академии. Тут все же сработало то, что он попал к целителям, причем в крайне тяжелом состоянии, а значит и Катя определенно нарушила правила академии, значительно превысив рамки самообороны…
Но в итоге мы все же сошлись на том, что девочку негативные последствия полностью минуют, а Григория будет ждать наказание сразу после завершения исцеления и, скорее всего, до конца семестра.
Второй небольшой победой Теона стало то, что всем присутствовавшим в этом кабинете, включая и покинувшую его Катю, официально запрещалось разглашать подробности произошедшей ситуации. Понятно, что полностью замолчать такой инцидент уже никак не выйдет, я об этом позаботился, устроив кабинету ректора временную перфорацию, но Теон просто выжимал максимум из своего положения. Что было весьма непросто, поскольку преподаватели и ректор явно оказывали мне поддержку, а довольно скоро на мою сторону встали и чиновники. Однако положение Громова и его рода все же давало ему немало привилегий, которые нельзя было сбрасывать со счетов.
И все же я остался доволен. Я прекрасно знал, что не могу открыто напасть на Теона, а он ни за что не согласится на дуэль. Но увидеть страх на его лице было приятно. Полностью выгородить Катю, несмотря на то, что она действительно чуть не убила Григория — еще приятнее. Но самым лучшим было то, что теперь Теону будет уже явно не до Огневых или Кати… У него появился новый враг, который в ближайшее время займет все его внимание. Громов определенно не простит мне своего унижения. Так я же и не против! Давно нужно было это сделать — жаль сообразил только сейчас.