Водный Феникс. Книга третья
Шрифт:
Кажется, мне уже давно пора выпустить пар, учитывая какие мысли меня поглотили, притом что отъезд еще даже не в ближайшее время… Чего ж я так расклеился?
И почему-то в моей памяти всплыла застенчиво-решительная просьба от юной Громовой: взять ее с собой на Южный континент. Подальше от семьи, от наложенных на нее обязательств и несвободы… Вся эта идея одна сплошная проблема, но сейчас даже она выглядела не такой уж плохой. Если подумать, то среди всех моих новых знакомых только ей и пошла бы на пользу такая перемена в жизни: перебраться на другой континент. У всех остальных есть те, кого они оставлять не захотят,
Мда, у меня проблемы, если я вообще всерьез задумываюсь о подобном. Пора мне собраться — нечего раскисать! Нам хватает сейчас забот и без Громовой. Может, даже лучше, что она куда-то пропала.
По крайней мере я старался так думать до тех самых пор, пока не встретился с ней вновь…
Глава 39
Интерлюдия. Оля Громова.
Я не могла, да и не хотела даже думать о чем-либо, пока шла вслед за отцом прочь из академии. Отсутствие мыслей помогало мне бороться со страхом, но лишь до того момента, как мы углубились в темный лес и остановились.
Все тело оцепенело, за исключением предательски подрагивающих ног, когда отец повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Под яркой луной я хорошо могла рассмотреть его фигуру, но вот лицо было похоже на какую-то жуткую маску.
Он не спешил переходить к наказанию… Даже не заговаривал со мной. Мы просто смотрели друг на друга, и это было невыносимо! Я знала, что он специально изводит меня пугающим ожиданием. И именно это понимание помогло мне выйти из оцепенения.
В голове вновь забурлили мысли, идеи и воспоминания с сумасшедшей скоростью. Как я могу оправдаться? А могу ли вообще? Взять хотя бы мою победу на дуэли — от меня определенно ждали поражения… Но ведь отец сам же и запретил мне проигрывать хоть один поединок в свой прошлый визит! И где тут логика?
Нет, оправдаться я точно не смогу. Ведь пыталась уже не единожды — не получится, можно и не пробовать. Отец всегда прав, а я «глупая несносная девчонка». И эти факты неизменны, вне зависимости от ситуации.
Оправдываться бесполезно… Мама советовала извиниться и молить о прощении? Тоже бестолку! И не только потому, что мне противна сама мысль об этом… Я ведь и это уже пробовала! Но он в таком случае лишь еще сильнее упивается твоим унижением и страданием.
Защищаться? Чем взрослее я становилась, тем чаще в голове крутилась именно эта мысль… Но я слишком слаба. Сама это знаю, причем слаба и телом, и духом. Отец с детства воспитывал нас с братьями так, что стоит ему только поднять голос, как нам даже двигаться становится сложно — хочется сразу сжаться в комок в ожидании наказания… Не говоря уже о том, что он сам очень сильный маг.
Я не хотела верить его словам о том, что его сила сравнима с архимагами, но… Мне никогда не доводилось видеть, чтобы он испытывал какие-либо трудности в любых магических противостояниях. Его заклинания очень мощные, а мана будто и не заканчивается вовсе. И даже когда я узнала о том, что он всегда держит при себе звездные кристаллы, это не меняло привычного положения вещей. Лишь мое отношение к нему…
То, что Степан Викторович доставил отцу немало проблем и смог его потрепать на дуэли, вселило в меня надежду и заставило переосмыслить этот навязанный образ непобедимого и грозного монстра во главе нашего рода.
И тем не менее я уже пыталась… Даже не драться, а просто защищать себя. Я и мои братья в первую очередь научились создавать именно ледяные стены, и тому была конкретная причина. Также и своим заклинанием ледяного кокона я во многом «обязана» отцу…
Чего я только не пробовала за годы. Я даже пыталась его убить! Дважды. Но лишь убедилась в собственной никчемности, после чего вынуждена была терпеть издевки, разумеется вместе с суровым наказанием.
И теперь я просто не знала, что же мне предпринять. Казалось, что все уже опробовано, и ничего не сможет мне помочь. Вновь все закончится тем, что я захочу просто исчезнуть. Не существовать вовсе… Ненавижу его!
Но раз я не знала, что мне делать, то и ладно — ничего не буду! Ничего делать не буду. Ни защищаться, ни сопротивляться — даже отвечать ему не стану. Может, тогда ему надоест избивать безвольную куклу, и все закончится быстрее. Ведь он обожает причинять боль, упивается страданиями своих жертв и собственной властью. А что, если этого ничего не будет? Никаких эмоций, криков, мольбы или сопротивления… Что, если вогнать себя в полную апатию? Да это и не сложно будет сделать: я и так не вижу никакого смысла в такой жизни, ненавижу себя и свою судьбу, и мне плевать, даже если отец прямо сейчас забьет меня до смерти! Хотя бы удовольствия ему своими криками я не доставлю…
— Что, думала, сможешь прятаться за этого увальня до самого моего отъезда? Признаюсь, меня это изрядно достало… — отец заговорил вкрадчивым голосом, пока приближался ко мне, остановившись совсем близко. — Но не мог же я уехать, не попрощавшись с «любимой» дочкой, верно?
Мерзкая ухмылка на его лице не предвещала мне ничего хорошего.
— Я с тобой говорю!
Быстрый взмах и мое лицо обожгло огнем. Мощная пощечина не только доставляет боль, но и заставляет чувствовать себя униженной, вызывает чувство обиды… Но не сейчас! Не думать. Плевать. Пусть еще бьет, мне все равно!
И боль отступила на второй план. Не сразу, но мне действительно удалось войти в состояние апатии, которое оказалось настоящим спасением! И почему я раньше не догадалась до этого? Наверное, раньше, несмотря ни на что, я еще хотела жить. Хотела чего-то достичь. Хотела получить признание…
Еще пощечина. И еще одна. Удар кулаком, после которого я отчетливо ощутила во рту вкус собственной крови… Ну и что? Мне все равно. Я даже почти не слушаю, о чем он говорит, выцепляя лишь отдельные фразы.
— Тварь! Когда я спрашиваю — отвечай!
Удар прямо в нос.
Эх, я ведь хотела не плакать… А теперь слезы сами собой наворачиваются, но это все физиология… Да и черт с ней, кому какое дело. Первые капли крови попадают на мой белый воротник. Немного жаль, но зато, если я умру, то не придется отстирывать эти пятна. Во всем можно найти что-то хорошее, ха!
Я слегка улыбнулась своей нелепой мысли, чем, конечно же, выбесила отца пуще прежнего. Следующий удар свалил меня с ног.
— Как ты посмела без моего разрешения присоединяться к этой рыжей суке? Так я тебя воспитывал, да? Сколько раз тебе говорилось: никогда не иметь с ней дел, и во всем становиться лучшей? А теперь ты одна из жалких подпевал? Какой позор!