Водный мир. Осада

Быченин Александр Павлович

— Почти гениально, сяньшэн, — подыграл мне Лиу Цзяо. — Значит, продолжаем наблюдение и вносим корректировки косвенными методами. Единственное, я бы ещё предложил…

— Ну-ну?.. — подбодрил я искина.

— Было бы неплохо их загрузить чем-нибудь, Ван-сяньшэн. Чтобы у них на дурные мысли ни времени, ни сил не оставалось.

— Согласен, Ли, но, боюсь, твой план неосуществим, — обломал я «мини-гекса».

— И почему же, сяньшэн?

— Потому что ты, такое ощущение, забыл, кто наш Толян. А он, напоминаю, высококлассный искусственный интеллект, вобравший в себя вычислительные

мощности девяти других искинов. Я, если честно, даже представить не могу, какой задачей его можно так грузануть, чтобы он ни о чём другом не думал, — с сожалением вздохнул я. — Ему даже «единение» не нужно.

— Позволю себе с вами поспорить, сяньшэн!

— Ну давай! — с немалым удивлением согласился я.

— В текущем состоянии, а именно, находясь в центральном процессоре функционального юнита, Толкователь обладает весьма ограниченными вычислительными возможностями, сяньшэн. Любую его попытку задействовать сторонние ресурсы из сети или локалки Елагиных я могу легко пресечь силами даже «третьединения». И уж тем более такие его действия не останутся незамеченными. Единственное доступное ему и неподконтрольное нам периферийное устройство — мозг шамана Агуэя, а его он задействовать в работе не сможет по двум причинам.

— Сразу двум? — восхитился я. — Любопытно! Хотя я, кажется, догадываюсь.

— Первая — малая совместимость программного обеспечения, лежащего в основе логических структур Анатолия, с живым мозгом хуманса, — подтвердил мою версию Лиу Цзяо. — Толкователь не сможет загрузить мозг Агуэя расчётами без последствий для куму-пойаи. И последствий весьма плачевных.

— И из этого факта проистекает вторая причина, — закончил я мысль искина. — Толик побоится лишиться живого носителя, потому что за превращение старого дурня в овощ я его по головке не поглажу.

— Хорошая версия, сяньшэн, — похвалил меня Ли. — Но я ожидал от вас немного другого.

— Удивлён?

— Ответ положительный, Ван-сяньшэн.

— Да, его гедонизм мне тоже сразу в голову пришёл, — признался я. — Толяну доступен гораздо более широкий спектр ощущений при живом Агуэе.

— А почему тогда?..

— А потому, мой электронный друг, что я так до сих пор и не решил, врёт Толян насчёт гедонизма, или и впрямь предаётся сему пороку с чистой душой, — огорошил я помощника. — И тебе, кстати, советую этот фактор учитывать. Пока не получим доказательств, что Толик реально сладострастец, не способный держать себя ни в тентаклях, ни в руках, будем считать, что он нас парит. Пусть лучше потом приятный сюрприз будет, чем холодный душ.

— Согласен, сяньшэн.

— И это, поторопись с защитой, — напомнил я. — Сам знаешь, Толян настолько ушлый, что уже может быть поздно.

— Это вряд ли, сяньшэн, внедрение в артефакт стороннего софта я бы не пропустил.

— Скорее уж я.

— Я это и имею в виду, сяньшэн. Если бы почувствовали вы, то и я бы незамедлительно зафиксировал соответствующие возмущения в вашей эмоциональной сфере. Единственное…

Лиу Цзяо вдруг довольно надолго задумался, даже пришлось его потревожить:

— Говори уже! Чего надумал?

— Мне нужен эталонный слепок эмоционального фона при вашем обращении к «слезе ангела»,

сяньшэн.

— Да вообще не вопрос! — обрадовался я. — Прямо сейчас и займёмся. Я так понимаю, куда прыгать — абсолютно всё равно?

— Ответ положительный, Ван-сяньшэн. Но хотелось бы зафиксировать не менее трёх ваших обращений к артефакту.

— Да хоть шесть! — отмахнулся я и мысленно «потянулся» к первой попавшейся «соте».

Времени вся эта суета много не займёт, а пользы от неё может быть не просто много, а… даже не знаю, каким словом охарактеризовать. Сложно оценить стоимость свободы воли. Особенно своей собственной.

И да, Лиу Цзяо реально хватило трёх случайных прыжков с тремя же «просачиваниями» в «изнанку». Он дольше данные обсчитывал, чем фиксировал мои параметры. Но занимался он этим уже в «заброшке», куда я изначально и направлялся, да пришлось немного задержаться.

И знаете что? Толян оказался даже более оперативным, чем мы с Лиу Цзяо, потому что сразу по прибытии на научную базу я получил не меньше десятка запросов с сервера СБ на обработку заявок от некоего законспирированного агента, скрывавшегося под безликим шестизначным номером, который одновременно служил и кодом доступа в систему. Надо ли говорить, что запросы у Толика оказались весьма специфическими? Половину из того, что он назаказывал, я в глаза не видел! Да что там не видел, даже не представлял, что такое в природе существует! А когда вчитался в характеристики некоторых из заказанных позиций, сначала прифигел, а потом и сам загорелся кое-что из представленного списка попробовать.

Но, к сожалению, не успел — меня отвлёк Ли, бесстрастно сообщивший о входящем звонке от абонента «Илья Елагин». Игнорировать батюшку, особенно в текущей обстановке, себе дороже, так что я сразу же велел вызов принять. И с изрядным удивлением уставился на перекошенную родительскую физиономию, за долю секунды сформировавшуюся в «дополненной реальности»:

— Отец?! А ты чего какой?..

— Какой?! — рыкнул тот.

— Ну… — неопределённо повертел я рукой, — взъерошенный? Или это ты так рад меня видеть?

— Нет, сын, это я просто чертовски зол!

— Действительно? — хмыкнул я. — Стесняюсь спросить… а почему? То есть по какому поводу?

— А я тебе сейчас всё расскажу, Ваня! — посулился Илья Фаддеевич. — И не только расскажу, но и покажу!

— Чтобы я составил тебе компанию во злобе? — усмехнулся я, но не очень весело, поскольку уже понял, что отец и впрямь на нервах. — Типа, вместе злиться эффективней?

И как всегда не угадал, нарвавшись на суровую родительскую отповедь:

— Не злиться, сын, а искать выход из конкретной задницы! И хорош уже зубоскалить, ситуация крайне серьёзная, Иван!

Глава 2–3

– //-

— Перикл, включи запись! — велел отец своему искину.

— Процесс активирован, господин, — незамедлительно отозвался тот. — Дать синхронизированный перевод?

— К чёрту! Субтитры только на всякий случай!

— Процесс завершён, господин.

— Вот, сын, полюбуйся! — переключился на меня батюшка. — А потом скажешь, что ты обо всём этом думаешь!