Водородная Соната
Шрифт:
“Чуркун” был продвинут килем в гиперпространство, его поля заходили в четвертое измерение, словно вдавленная в воду массивная ёмкость. Это позволяло ему контролировать возможные варианты развития ситуации, а также наблюдать за всем, что происходило в гиперпространстве, не теряя возможности реагировать на события в Поясном Городе, где его дислокации могли быть перехвачены.
Экипаж корабля оценивал, насколько мог, своего потенциального противника, который в гиперпространстве представал в виде туманного серебристого эллипсоида. Его текущая топография полевой защиты гарантировала определенные физические максимумы
— Приветствую, — послал корабль Культуры. — Я — Ошибка Не… Полагаю, вы — 8*Чуркун.
— Верно. Я его капитан. Можем ли мы спросить, что привело вас сюда?
— У нас есть персонал внутри низлежащего города, хотя, подозреваю, вы уже догадались об этом.
— Мы так же оказываем поддержку находящимся там людям. Кроме того, сейчас это зона оперативного интереса, поэтому мы вынуждены попросить вас покинуть ее.
— Понятно. У вас по-прежнему в наличии мой модуль, я думаю.
— Да. Хотя и не на борту. Но мы склонны считать ваш модуль захваченным и рассматриваем его как вражеское оборудование, особенно учитывая способ, каким он был доставлен. Возможно, мы могли бы вернуть его вам после вашего отбытия, когда эта зона перестанет представлять оперативный интерес, и, повторяем, мы должны попросить вас покинуть ее. Немедленно.
— Оставьте себе, если хотите. Не стоит моего беспокойства. Однако мне необходимо немного задержаться.
— Невозможно удовлетворить ваше желание. Разумеется, мы не хотим вступать с вами в боевые действия, но, если до этого дойдет, мы готовы применить силу, если вы не уйдете немедленно.
— С учётом расстояния это будет ядерной бомбой в сарае.
— Мы готовы использовать любые средства. И наше требование не подлежит обсуждению. Мы должны просить вас немедленно уйти. За последние несколько часов один корабль Культуры уже встретил свой конец в пространстве Гзилта. Полагаю, вы слышали о судьбе "Рабочих Ритмов".
— Да. Это как раз то, что мы, корабли Культуры, обсуждаем.
— Было бы весьма прискорбно, если бы он не остался единственной жертвой здесь. Прошу, уходите. И поймите, что это не уменьшение силы нашего требования, остающегося в силе и на момент этого заявления находящегося уже в четвертом повторении. Это, скорее, дополнительная просьба от тех из нас, кто находится на борту и имеет некоторое уважение к судам Культуры — пожелание, чтобы вы без промедления выполнили наше требование, пока не случилось что-либо печальное.
— Конечно… И не присоединился бы к отважным "Рабочим Ритмам”, став не единственной жертвой Гзилта.
— Действительно, хотя можно вспомнить ещё двенадцать кораблей Ронте, которые тоже были потеряны.
— Всецело. И корабль Зихдрен Ремнантеров в Аблэйте, двадцать два дня назад.
— Неужели?
— Несомненно. С него-то и начались все эти неприятные события. Всё было довольно спокойно, пока
— Немного значат различия между этими терминами для тех, кто подвергается соответствующему действию. Вам стоит обратить на это внимание.
— Я заметил это. Я встречался с нашими лисейденскими знакомыми, запечатлевшими миг этого конкретного маленького злодеяния на некотором расстоянии.
— Примечательно. На некотором расстоянии. Точно замечено. Теперь мы действительно должны попросить вас уйти в последний раз. Больше не будет никаких просьб, только действия. Наше терпение на сей раз исчерпано.
— Мы могли бы начать с того, чтобы побороться полями. Я делал это в Бокри, в Оспине, с вашим приятелем Уагреном. И было довольно весело. Не то, чем выпадает заниматься каждый день. Почти звериная борьба, сцепление рогов. На самом деле, больше похоже на борьбу обнажённых в масле. По правде говоря, это можно признать эротичным. Гомоэротичным, полагаю, — технически, поскольку мы все корабли, и все единополы: нейтральные, гермафродиты, если угодно, верно?
Ответом Чуркуна была попытка обернуть разрывное поле вокруг корабля Культуры — часть его полевой оболочки внезапно, почти мгновенно запульсировала, подобно магнитному полю звезды, выпуская импульс заряженных частиц.
— Даже не пытайся, ублюдок, — послал корабль Культуры, уклонившись ещё до того, как пузырь поля приблизился к нему. — А теперь смотри.
Ошибка Не … мерцал, переливаясь в гиперпространстве, пока падал, преодолевая ничтожное расстояние от места, где находился, вниз по кривой гравитационного колодца планеты, к Поясному Городу. Затем он исчез.
Первым признаком тревоги был вой сирены вдалеке, когда он и арбитры продвигались по широкому, наклоненному вниз коридору. Сначала он не обратил на него внимания, поскольку был занят попытками восстановить связь с кораблем.
— Офицер спецопераций? — отправил полковник, ожидая.
Вдалеке проскользнуло несколько гражданских лиц. Многие были одеты в белые сюртуки, похожие на те, что он видел раньше.
— Капитан?
Еще несколько гражданских в белой форме появились из лифта, расположенного чуть впереди. Они остановились, увидев Агансу и, видимо, заметив возмущение в воздухе, вызванное маскировкой арбитров. Фактически невидимые невооруженным глазом с десяти метров, машины не могли оставаться незаметными на более близком расстоянии. И слепой бы понял, что происходит что-то необычное: машины двигались осторожно, не сбиваясь с шага, ступая настолько деликатно, насколько могли, но по широкому полу коридора всё равно проходила ощутимая вибрация.
— Капитан? — ответа по-прежнему не было. — Офицер связи?
— Связь с кораблем невозможна в этой экранированной среде, — сообщил ему Арбитр Один.
— Есть ли у нас связь с другими активами на борту? — спросил Агансу.
— В настоящее время нет, — доложил арбитр.
— Эй! — крикнул кто-то позади них. — Оставайтесь на месте! На пол, быстро!
Обернувшись, Агансу увидел, что по коридору к ним бежит человек из службы безопасности в шлеме, вооруженный, вероятно, электрошоковой винтовкой. “Оглуши”, - передал он Первому.