Водовство
Шрифт:
— Ана? — спросила Тона удивленно. Она не могла припомнить, когда доктор навещала ее в ее жилище.
— Тона, могу я войти?
— Пообедай с нами, — сказала Тона. — На всех хватит.
— Яйца пахнут замечательно.
Она остановилась, увидев Элодию, сидящую за небольшим столиком рядом с Йонси.
— Пожалуй, я зайду попозже, — сказала Ана.
— Если это все по поводу дела с женщинами, то это Элодия пришла ко мне с этим первой.
— Вот как. А ребенок?
— Йонси, хочешь скушать свой завтрак лежа в своей койке? — спросила
— Да, мамочка, пожалуйста! — обрадовалась Йонси, вылезая из-за стола.
Тона положила немного яичницы в тарелку, добавила ломоть хлеба и передала дочери. Йонси нырнула за перегородку, закрыв за собой люк и вскарабкалась на свое спальное место, где было тепло и темно.
— Не думаешь, что это чревато клаустрофобией? Там так тесно и мало воздуха.
— Я не в восторге, но с недавних пор это ее любимое место.
— Вчера умерла женщина, — сказала Ана, когда они остались наедине. — Ее принесли в лазарет с переломом костей черепа. Она была очень сильно избита.
— Выяснила, кто виновен? — спросила Криид.
— Нет, ничего не известно. Женщина, которая сопроводила ее, сказала, что у нее не было ни мужа, ни любовника. Поэтому я проверила записи о ней и там не оказалось никаких записей о том, что она была связана с каким-нибудь мужчиной. Она попала к нам с женщиной солдатом в улье Вервун. Матерью ее детей. Она погибла при Хагии.
— Значит это не случай семейного насилия, — заметила Элодия.
— Это навело меня на мысли о других жертвах. Я почти всю ночь прокопалась в записях остальных пяти женщин с необъяснимыми травмами или теми, кто вообще отказывался свои травмы комментировать.
— И что ты выяснила? — спросила Тона.
— Ни у одной не было зарегистрировано текущего партнера, — ответила доктор Курт. — У двоих были до этого, не в браке, погибли в бою, у остальных трех были мужья, которые также уже отдали свои жизни за Империум. Саландра, погибшая вчера, воспитывала сирот гвардии.
— Они все были одинокими, — удивленно произнесла Элодия.
— Я также проверила записи других женщин, которые приходили с травмами, вызванными в результате случаев домашних инцидентов и ссор. Их было семь. Четверо замужем. У одной есть незарегистрированный партнер. А у двоих также не было партнеров.
— Ты думаешь за этим молчанием что-то скрывается? — спросила Элодия.
— Да, — ответила Ана. — Характер травм также отличается. Я снова изучила увечья шестерых женщин, хранивших молчание. Кто бы не напал на них, он применяет похожие действия раз за разом. Переломы и ссадины характерны для заламывания рук и ударами головы. Он всегда атакует одним и тем же способом. Он садист. Одну из женщин он точно ударил лицом о балку, возможно несколько раз подряд. Ее нос был в ужасном состоянии. Еще у нее было смещение плечевого сустава. Синяки на запястьях говорят о том, что болевые захваты на руки он делал с чудовищной силой. Я думаю, что кто бы это не был — ему доставляет удовольствие причинять боль своим жертвам.
— Значит мы можем передать
— Но как? — спросила жена капитана Даура. — У нас нет подозреваемого и по непонятной мне причине женщины отказываются говорить.
XIV
Женщин было одиннадцать.
Харджеон уже был едва в сознании, когда первая из них уселась за небольшим столом. Наверное, они что-то подсыпали в кофеин, который дала ему старуха. Ее он не знал.
Он пришел в жилые каюты чтобы нанести один из своих визитов. Поговорить с одной из женщин. Но ее там не было, а на ее месте была Хонна.
— Ей надо было отойти. Она попросила меня подождать тебя здесь, — сказала пожилая женщина. — У меня есть немного кофеина. Ты хорошо к ней относишься, она была очень благодарна.
Одно за другим их лица поплыли перед его глазами. Они говорили, а он слышал все словно на большом расстоянии. Они называли его по-всякому. Его тело принимало удары, пока он не почувствовал тепло во рту. Он был расслабленным, обмякшим и онемевшим. Они били словно маленькие девчонки.
Он понятия не имел, что в руках они сжимали лезвия.
XV
Они отнесли тело в лазарет.
— Что во имя Императора здесь случилось? — спросила доктор Курт.
— Тебе его не спасти, — ответила Хонна.
— Но я все равно попытаюсь, — возразила доктор Курт. Лесп был рядом с ней, отделял вымокшие в крови обрывки одежды с его тела, пока она измеряла его жизненно важные показатели.
— Кто это сделал — спросила она, когда колотые раны показались на виду.
— Никто, — ответила пожилая женщина.
Ана бросила на нее суровый взгляд.
— Это была ты?
Хонна издала глухой смешок.
— Им его не убить. А это — убьет.
Она указала жестом на ванночку с инструментами в изголовье медицинской каталки, и повернулась к выходу.
Она прошла еще несколько шагов по лазарету, а затем обернулась к Ане. Она взглянула на доктора и, не моргнув и глазом, произнесла: — Это он калечил этих женщин. Он получит то, что заслужил. Хонна повернулась обратно и вышла.
Ана Курт на мгновение остановила взгляд на уходящей женщине. Харджеон лежал обнаженный на медицинской каталке. Лесп осматривал и обрабатывал раны на его груди и брюшной полости. Некоторые были всего лишь поверхностными, а другие более серьезными.
Доктор заметила, что кожа пострадавшего была покрыта странным бесцветным налетом, словно при начале образования сыпи. Она посмотрела на стол с инструментами, помедлила еще мгновение. Взяла в руки шприц, наполнила его препаратом и отыскала вену на тыльной стороне левой руки рядового. Ее пробила мелкая дрожь, она остановилась, а затем одним быстрым движением ввела ему инъекцию.
Спустя тридцать секунд у Харджеона начались конвульсии. Его рот широко раскрылся в гримасе, глаза пошли навыкат. Лесп начал реанимационные действия.