Водяной

Вальгрен Карл-Йоганн

* * *

Мы стояли на тротуаре и заглядывали в окно кухни. Скромная классная вечеринка превратилась в какую-то массовую оргию. Кто-то и вправду явился в маскарадных костюмах и в масках мертвецов, но большинство одеты вполне обычно. Кто-то, наверное, даже приехал из города — у гаража стояло, самое меньшее, два десятка скутеров и великов. Гремела музыка: «Let's Dance» Дэвида Боуи.

Я и сейчас не могу объяснить, почему мне ужасно хотелось пойти на эту вечеринку. Наверное, у людей такой инстинкт — обязательно надо принадлежать к какому-то

сообществу. Я даже позаимствовала у мамы косметику и одно из ее платьев, севшее после стирки. И кожаные сапоги — они, правда, чуть маловаты. Я подбирала одежду для Роберта в секонд-хенде, и они попались мне на глаза.

Мне очень хотелось побыть со своими одноклассниками, но грызли сомнения. Отец утром вернулся чернее тучи: что-то, наверное, случилось в его отсутствие. С нами даже не поздоровался. Ничего не объясняя, заперся в гостиной, я только через дверь слышала, как он говорил с кем-то по телефону, шепотом, но очень раздраженно. Мать нажралась каких-то таблеток и весь день лежала. Роберт перепугался — он знал, чем кончаются у отца припадки плохого настроения, — попросил меня остаться с ним и был в отчаянии, когда в кои-то веки я ему не уступила и все же пошла на эту дурацкую вечеринку.

— А может, плюнем? — пробормотала я. — Что нам здесь делать?

— Будем рассматривать это как учебную экскурсию, — наставительно сказал Томми, улыбнулся и пошел к двери.

Надо, надо было мне повернутся на каблуках и идти домой. Но соблазн слишком велик… соблазн быть такой же, как все остальные.

Когда мы вошли, кто-то убавил громкость, но все равно разобрать, кто что кричит, было невозможно. Какие-то парни постарше уходили и возвращались с пакетами из «Системета». Стайка ряженых девчонок толклась в прихожей у зеркала. Я заметила Нике Вестера. На нем был костюм вампира. В комнате за его спиной кто-то погасил свет.

В дверях кухни толпилось столько народу, что я не могла различить лица — анонимная шевелящаяся масса тел и рук. Пахло духами и табаком.

Мы протиснулись в гостиную. Там было посвободнее. В углу курили Сандра и Лилиан. Они, по-моему, удивились, увидев нас с Томми, но все же поздоровались. Группа парней из параллельного класса расположилась на полу в окружении банок с пивом. Я себя чувствовала как-то странно, заболело в низу живота. Я попросила Томми подождать и пошла искать туалет.

Ванная была рядом с лестницей на второй этаж, и туда уже выстроилась девчачья приплясывающая очередь. Среди них была и Каролина Юнгблум. Она держала перед собой карманное зеркальце и наводила красоту. Увидела меня и покачала головой:

— Только не обижайся, Петронелла… но кто тебя пригласил?

Язык у нее слегка заплетался, и она никак не могла прицелиться, чтобы накрасить ресницы, — все время промахивалась.

— Джессика. Ты ее видела?

— Она в кухне. По-моему, у нее истерика. Набилась куча народа, кого и не приглашали. Вот-вот все пойдет кувырком. Смотри, куда наступаешь, на полу полно битого стекла…

Я только что заметила, что она вся в черном. Черные туфли, черная юбка, черные колготки, черный топик и черная брошь. Даже

лак на ногтях черный.

— Хеллоуин. — Она заметила мой удивленный взгляд. — Не знаю уж, что это за праздник такой, но что-то там связано с разными ужасами. У меня костюм ведьмы. Сигарета есть?

Я покачала головой — не курю.

— Сестра Ловисы заезжала, у нее свой «гольф». Кабриолет, между прочим. Сказала, что, если через час все не слиняют, она настучит родителям. Они только завтра приедут. Но не думаю, что кто-то уйдет добровольно.

В туалете кто-то рыдал. Карро постучала в дверь — поторопись, мол.

— А с кем ты пришла?

— С Томми.

— Извини, что спросила, но ты ведь как-то всегда держишься в стороне, вот что я имела в виду. Сама по себе. Я понимаю, как тебе нелегко… с твоими родителями, братом… — И дальше что-то неразборчивое.

Плач не смолкал. Каролина продолжала бормотать — якобы кто-то уже поцарапал соседскую машину, многие приехали аж из города — пронюхали про вечеринку и приехали. Я слушала вполуха.

— По крайней мере, Герарда нет, и то хорошо… Ты слышала, что они там натворили?

— Слухи… Взломы вилл и все такое.

— Они и краденым торговали. И мучили животных. Вчера была статья в газете. Какие мерзости они творили, даже представить трудно. Коровам резали вымя ножами, подкладывали битое стекло в корм, сжигали живьем… Ты можешь такое представить? Облили жеребенка бензином и подожгли. Еще летом. Все это выплыло только сейчас. В голове не укладывается… — Она сунула маскару в сумочку и достала пудреницу. — Я хотела бы поскорее окончить школу, только чтобы их не видеть. А что ты будешь делать после школы?

— Еще не знаю… Работу буду искать.

— Я-то сначала еду в Англию. Язык подучить. А потом в гимназию. Хорошо бы на естественное направление. Там кем хочешь можешь стать, это почти все профессии… надо только попасть на естественное.

Я попыталась стряхнуть омерзение после рассказа Каролины о подвигах Герарда с компанией. Если это все, конечно, правда. А почему бы и нет? Одно к одному. Котенок зимой, отец с подельниками на звероферме, Герард — одно и то же. Тупое, бессмысленное зверство.

— Ты красиво одета, — сказала Карро вроде бы серьезно. — Новое платье?

— Не-а. Это мамино, село после стирки.

— Все равно красивое. Это креп?

Она потрогала ткань. На указательном пальце у нее, оказывается, бородавка, никогда раньше не обращала внимания. Очень подходит к костюму ведьмы.

— Спасибо, — сказала я, — но я уже не могу ждать. Кажется, наверху есть еще один сортир.

И в самом деле, на втором этаже был туалет. Здесь оказался настоящий оазис — шум с первого этажа почти не слышен. Слабо пахло мылом и какими-то дорогими кремами для рук. Я никогда не видела такого шика. Над светло-голубой раковиной — зеркало в золотой рамке. Унитаз тоже светло-голубой. Банная вмурована в пол, на полках освещение, в душевой кабине — полдюжины флакончиков шампуня «Джейн Хеллен». На табуретке — штабеля безупречно сложенных вафельных полотенец.