Военная доктрина Красной Армии
Шрифт:
Линия неприятельского расположения обнаруживалась непрерывными снопами лучей прожекторов, старавшихся пронзить мрак и раскрыть движения наших частей. На огонь противника отвечали сильным огнем и наши батареи, расположенные перед Перекопской позицией.
Приезжаем в линию расположения резервных полков 51-й дивизии. В них идет подготовка к последнему решающему акту. Настроение у красноармейцев спокойное и лишь несколько приподнятое. Полки ждут приказа двигаться на подкрепление своих товарищей, занимающих передовые исходные для атаки позиции. Холодно. Огни разводить запрещено. Даже курить приказано, тщательно укрываясь. Озябшие красноармейцы прыгают на месте, стараясь хоть сколько-нибудь согреться. Едем дальше, наталкиваемся на новые части: это подходящие к полю
Ближайшей своей целью мы ставим добраться до ст. Владимировка, где стоит штаб 52-й дивизии. Приезжаем, наконец, в штаб дивизии. Начдива 52-й в штабе нет. Он со своими полками уже переправился в город через Сиваш и ведет бой в районе деревни Кара-Дженай, что к юго-востоку от Перекопского вала. Части дивизии переправились еще ночью с 7 на 8 и энергично проведенной атакой на рассвете овладели укреплениями так называемого Литовского полуострова. Развивая свое наступление дальше во фланг и тыл Перекопским позициям противника, дивизия после первых успехов натолкнулась в районе Кара-Дженая на упорное сопротивление противника, бросившего в контратаку одну из своих лучших дивизий – Дроздовскую, подкрепленную отрядом бронемашин. По отрывочным сведениям, поступившим в штадив, можно было сделать тот вывод, что части дивизии несколько отброшены назад и обороняются на линии, составляющей южную границу Литовского полуострова. Бой идет непрерывно с предыдущей ночи. Бойцы все время не ели, имеются жалобы на полное отсутствие питьевой воды. Все обозы находятся на северном берегу, и о налаживании хоть сколько-нибудь сносного снабжения в условиях боя не может быть и речи.
Очень выгодным для нас обстоятельством, чрезвычайно облегчившим задачу форсирования Сиваша, было сильное понижение уровня воды в западной части Сиваша. Благодаря ветрам, дувшим с запада, вся масса воды была угнана на восток, и в результате в ряде мест образовались броды, – правда, очень топкие и вязкие, но все же позволявшие передвижение не только пехоты, но и конницы, а местами даже артиллерии. С другой стороны, этот момент совершенно выпал из расчетов командования белых, считавшего Сиваш непроходимым и поэтому державшего на участках наших переправ сравнительно незначительные и притом мало обстрелянные части, – преимущественно из числа вновь сформированных.
В результате первых боев была сдача нам в плен целой Кубанской бригады ген. Фостикова, только что прибывшего из Феодосии. Ознакомившись с обстановкой и отдав все вызывавшиеся ею распоряжения, мы поехали дальше в штаб 15-й дивизии, стоявшей в с. Строгановка.
В штаб добрались уже к полуночи. Начальник дивизии точно так же был при своих полках, уже закрепившихся на южном берегу Сиваша и выдержавших там яростные контратаки противника.
Из поступивших за ночь и за день донесений было ясно, как правильно поступали мы, решившись идти на штурм без всяких проволочек и даже не дождавшись прибытия отставшей сзади тяжелой артиллерии. Противник совершенно не ожидал такого быстрого удара с нашей стороны. Уверенный в безопасности, он к моменту нашей атаки производил перегруппировку войск, заменяя на Перекопском направлении сильно потрепанные части своих 13-й и 34-й дивизий 2-го армейского корпуса добровольцами, марковцами и корниловцами из состава своего лучшего 1-го армейского корпуса. В результате часть позиций занималась еще прежними гарнизонами, а часть – новыми, еще не успевшими даже ознакомиться с местностью.
Бои на участке 15-й дивизии протекали успешно. Ею было захвачено несколько орудий, и части дивизии, не встречая особого сопротивления, продвигались вперед. Так же, как и в 52-й дивизии, главным неудобством были оторванность от обозов и полное отсутствие воды, фуража и провианта по ту сторону Сиваша.
Не больше
Такими мерами явились следующие мои распоряжения, отданные к немедленному исполнению: 1) подтверждение немедленной атаки в лоб частями 51-й дивизии Перекопского вала под угрозой самых суровых репрессий в случае оттяжки в исполнении; 2) мобилизация всех жителей селений Строгановки, Владимировки и пр. для предохранительных работ на бродах; 3) приказ 7-й кавалерийской дивизии и Повстанческой группе, стоявшим в 10 верстах от Строгановки, сейчас же садиться на коней и переправляться через Сиваш для подкрепления 15-й и 52-й дивизий.
Отдав изложенные распоряжения и установив наблюдение за их исполнением, мы решили оставаться в Строгановке впредь до выяснения обстановки.
Примерно в 3 часа ночи в Строгановку прибыла 7-я кавалерийская дивизия, которая после осмотра тотчас же была отправлена к боевым линиям. Вода за это время уже сильно испортила брод, но переправа все же еще была возможна. Часам к 4 явились и махновцы. Вызвав к себе их командующего Каретникова и начальника штаба, фамилию которого сейчас не помню, я изложил им обстановку и потребовал немедленного отправления на тот берег. На переговоры пришлось потратить целый час.
Видимо, махновцы не совсем доверяли мне и страшно не хотели двигаться в поход, опасаясь, быть может, какой-нибудь ловушки. Несколько раз Каретников и начальник штаба то уходили, то вновь приходили ко мне под предлогом получения тех или иных данных. Только под утро, часам к 5, удалось и их переправить к месту боя.
В это же время я получаю донесение из штаба 51-й дивизии, переданное через штадив 52-й, о том, что части 51-й дивизии в 3 часа 30 минут пополуночи овладели штурмом Перекопским валом и продолжают наступление на Армянский базар. Прочитал донесения, и с плеч словно гора свалилась. Правда, это еще не означало окончания задачи, ибо дальше путь в Крым преграждали сильные Юшунские позиции и главная развязка всей операции должна была произойти там, но все же со взятием Перекопа для нас в значительной мере ослабела опасность погубить целиком две дивизии, отрезываемые водами Сиваша. Теперь являлась возможность установления с ними связи по твердому грунту, что резко улучшало всю обстановку.
Дав директиву командованию 6-й армии об энергичном продолжении дальнейшего наступления, я со спокойной совестью направился отдохнуть.
На другой день, убедившись, что события на фронте 6-й армии развиваются нормально, мы выехали к ст. Рыково, в штаб 4-й армии, дабы ускорить наш удар отсюда и тем не дать противнику возможности обрушиться всеми силами на Перекопское направление.
В Рыково приехали поздно ночью. Здесь узнал, что наше продвижение к югу от Геническа по Арабатской стрелке, начавшееся 8 ноября и протекавшее вполне благополучно, было ликвидировано огнем нескольких подоспевших судов противника. Двигавшийся в авангарде полк 9-й стрелковой дивизии, подвергнувшийся ожесточенному обстрелу, не имея никакой возможности укрыться от огня на узенькой и совершенно открытой стрелке, был вынужден с большими потерями отойти назад.
В районе мостов заканчивались спешные приготовления полков 30-й стрелковой дивизии к ночному штурму. Настроение полков было выше всяких похвал. Переданное мною частям сообщение о взятии 6-й армией Перекопа еще более подняло настроение и вызвало горячий дух соревнования…Через несколько часов начался знаменитый ночной штурм полками 30-й дивизии Чонгарских позиций противника. Утром 11 ноября, после кровопролитного боя, части дивизии уже были на том берегу и, опрокинув противника, стремительно наступали на Джанкой.