Военная хитрость
Шрифт:
Однако только субъективной ориентации недостаточно. Военная хитрость, кроме ее замысла, требует, чтобы, опираясь на субъективную ориентацию, уметь действовать, т.е. организовывать ее и претворять в жизнь.
Военная хитрость проявляется и дает свои результаты лишь тогда, когда одна из сторон, опираясь на субъективную ориентацию, способна творить и вносить новизну как в отдельные слагаемые устоявшейся схемы противоборства, так и во всю схему в целом. Исходя из этого, предложим в самых общих чертах определение внезапности в военном деле как событие, возникновение и ход которого подготовлены человеком на основе его специфической формы творчества (субъективной ориентации) и военной хитрости.
Предложенное определение внезапности отражает важную особенность этого явления,
Верна ли такая точка зрения? Мы уже говорили, что сам факт создания или существования того или иного вида оружия, того или иного вида действий к внезапности не приводит, внезапным может быть только его применение в определенных условиях, созданных человеком. Само оружие и техника содержат лишь возможность их внезапного, в большей или в меньшей степени, применения. Однако эти возможности могут быть, а могут и не быть реализованы: все зависит не только от того, насколько умело и творчески это оружие применяется. История содержит сколько угодно примеров, когда самые современные средства вооруженной борьбы в неумелых руках не гарантировали успеха, и наоборот, когда победа достигалась за счет творческого использования менее совершенного в техническом отношении оружия или меньшего его количества. Все, в конечном счете, зависело от того, насколько они были скрыты от неприятеля, насколько тот был введен в заблуждение и насколько через эту военную хитрость достигалась внезапность их применения, ошеломляющая и деморализующая противника.
Было бы неверно утверждать, что военная хитрость и ее результат — внезапность — это «чистый продукт» умственной деятельности, что в ней содержатся только субъективные моменты. Это далеко не так. Они лишь планируются, конструируются в мозгу (что, на наш взгляд, является весьма существенным), но затем они по этому плану воссоздаются в объективном мире с помощью материальных средств, в том числе и оружия. Отметим, что средства вооруженной борьбы — это материальная основа, общий, единый потенциал практически всех явлений, возникающих в ходе противоборства в военной сфере. Военная хитрость и ее результат — внезапность в этом смысле исключением не являются. Однако, в силу своей специфики, и та и другая имеют свои особые средства для реализации и, как следствие, — свой собственный потенциал, который как составная часть входит в военный потенциал.
Потенциалом военной хитрости, а значит, и ее результата — внезапности, на наш взгляд, является совокупность экономических, политических, моральных, собственно военных и других возможностей государства и его вооруженных сил по достижению победы с наименьшей затратой сил, средств и времени. Но самой главной составляющей этого потенциала является интеллект. Возрастание роли военной хитрости и внезапности, превращение их в решающий фактор современного военного искусства непосредственным образом связано с совершенствованием ее потенциала, и в первую очередь интеллектуального. Его развитию должно уделяться самое пристальное внимание при обучении и воспитании как командных кадров, так и всего состава Вооруженных Сил.
Военная хитрость и внезапность являются факторами временными. Период их действия на противника ограничен лишь тем временем, в течение которого одна из противоборствующих сторон осуществляет подготовленные внезапные действия на него, а также временем, когда противоположная сторона (противник) применяет свою хитрость и находит эффективные меры для ослабления последствий неожиданных для себя действий. Длительность действия военной хитрости и внезапности может быть увеличена посредством подготовки и применения целой цепи военных
Подытоживая теоретические рассуждения на тему военной хитрости и ее результатов, в частности, такого явления, как внезапность, отметим, что вооруженная борьба является лишь одной из областей их применения. Хитрость может применяться и для достижения внезапности в противоборстве, протекающем в других сферах: экономической, политической, технологической и т.д.
Рассмотрим теперь проблему неожиданности, тесно связанную с внезапностью. Созданная одной из противоборствующих сторон внезапность отражается в сознании другой стороны и воспринимается ею как неожиданность. Степень неожиданности показывает, насколько правильным было предвидение одной стороны и насколько прогноз развития боевой обстановки другой стороны разошелся с реальностью. Чем больше это расхождение, тем сильнее неожиданность, тем эффективнее внезапность.
Управлять — это значит предвидеть. Заложенная в неожиданности информация в «сыром виде» для целей управления непригодна. Она требует дополнительной оценки времени и действий, которыми и будет определяться период действия созданной противником внезапности. Острый дефицит времени, необходимость в кратчайшие сроки выработать решение, довести его до войск повышают возможность всякого рода ошибок. Очевидно, это имел в виду Л. Рендулич, который считал, что «действия, предпринимаемые противником внезапно, могут... помешать спокойно оценить обстановку и, наконец, ослабить силу решения».
Неверный прогноз, недостаточный учет имеющихся данных, а может быть, и их отсутствие, неготовность, незнание, неумение, беспечность — все то, что можно, на наш взгляд, назвать субъективной дезориентацией, лежит в основе рождения неожиданности из внезапности. От противника каких-то действий не ожидали, а вот он их-то и совершил. Почему-то он сумел их совершить, и почему-то кто-то их не ожидал.
Особенно отчетливо роль субъективной дезориентации как условия возникновения неожиданности прослеживается на примерах, связанных с начальным периодом войны. Приведем оценку действий французского генерального штаба в начале Первой мировой войны, данную маршалом Б. М. Шапошниковым: «Как известно, план Шлиффена был отчасти построен на... внезапности и в действительности смешал карты Жоффра в пограничном сражении. Мы бы не стали против этого возражать, если бы не мираж, не предвзятость были заложены в мозг французского генерального штаба. История действительно подтверждает, что план наступления немцев через Бельгию был давно известен и даже учитывался в плане Мишеля. Если французскому генеральному штабу времен 1914 года угодно было заранее засорить себе мозги доктриной наступления и ложными представлениями о плане развертывания германских армий, то в этом мы меньше всего видим выгоды внезапности». Как видим, неожиданность может возникнуть не только как результат военной хитрости противника, примененной им с целью достижения внезапности, но и из-за своей собственной беспечности и различного рода собственных оплошностей. Неожиданность и ее причины гораздо шире, чем влияние внезапности противника.
Необходимо рассмотреть также такой аспект, как связь неожиданности с психическими явлениями.
Наш соотечественник П. Симанский, исследовавший панику в войсках, писал: «...Люди всегда теряют голову, когда случится что-то, чего они совершенно не ожидали...; на войне это правило, решающее все битвы и все дела».
Интересное высказывание советского военачальника Н. Н. Петина приводится в книге М. Н. Тухачевского: «Задача войны — разгром противника, но каким путем? Не путем поголовной резни, бойни, а путем психологического воздействия на массу, внушения ей мысли о бесплодности и бесцельности дальнейшего сопротивления и необходимости покориться воле противника. Достигнуть этого в рамках стратегии и тактики скорее всего можно маневром (от франц. — уловка, ловкий прием), который производит ошеломляющее, всесокрушающее впечатление своими молниеносными ударами, если последние наносятся неожиданно в наиболее уязвимые пункты неприятельского расположения».