Военная шлюха

Меллик-третий Карлтон

– На самом деле это не так уж и плохо, - говорит она.
– Это настоящая свобода. Мы вольны делать все, что захотим. Цена, конечно, высока, но уж лучше жить плохо и быть свободным, чем жить в богатстве будучи рабом.

Она снимает с меня одежду и прижимается ко мне своим телом, целует мою шею, согревает мою холодную плоть своей горячей потной кожей.

– Останься со мной, - шепчет она мне на ухо.

Я подчиняюсь ее теплу, прижимаюсь лицом к ее шее.

– Но сможем ли мы здесь

выжить? – спрашиваю я.

Она вытирает слезы с моих глаз.

– О нас хорошо позаботятся, - отвечает она.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Она втягивает мой язык в рот, держа глаза открытыми, так что она может смотреть на меня своими коричнево-оранжевыми глазами. Затем она отстраняется и заставляет меня сосать один из ее дредов словно член. Волосы, переплетенные металлом, грубо трут мой язык, и на вкус они абсолютно ужасны, но так как это ее заводит, я притворяюсь, что мне это нравится. Я стараюсь не пораниться маленьким крючком, прикрепленный к концу дреда.

Она просовывает крючок так, чтобы он проскользнул через дырку в моей щеке, а затем тянет за него.

– Ты только погляди, какую рыбку я поймала, - говорит она.

Она отходит и тянет дред до тех пор, пока я не встаю и не направляюсь к ней.

Она тащит меня через комнату к столу и кладет на него.

– Ох как мне нравится эта рыбка, - говорит она, забираясь на меня.

Она вынимает крючок из моего рта и прикрепляет его к краю стола. Затем она прицепляет все свои дреды ко всем краям стола, на манер паутины, укрывая меня под собой. Своими последними двумя дредами она обматывает мои запястья, а после привязывает их к столу.

Затем, когда я полностью связан ее волосами, она засовывает мой член внутрь себя и мы яростно трахаемся. Стол холодный, но ее тепло успокаивает. Она закрывает глаза и слизывает кровь с моего лица, проникая в рану своим острым языком.

Я знаю, что на самом деле это Конфетка, но я не хочу прекращать.

Ну, по крайней мере, пока мы не закончим.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Приходит утро.

Я просыпаюсь в белой постели не имея ни малейшего понятия, как я здесь оказался.

Мне холодно, но это вполне терпимо. Я даже могу ходить голышом не рискуя простудиться.

Конфетка сидит в кресле и смотрит в окно, смотрит на восход солнца, смотрит, как люди-куклы небрежно прогуливаются по улице, убирая за своими мертвыми. Она все еще притворяется Чони.

Я сажусь рядом с ней. Что-то не так. Ее кожа стала бледнее обычного.

– Ты как себя чувствуешь?

Я трогаю ее кожу. Она холодная и жесткая.

Она убирает мою руку.

–

Все хорошо, - говорит она. – Мы просто перерождаемся.

– В смысле перерождаемся? – спрашиваю я.

– Мы становимся похожими на них, - отвечает она.

Она улыбается. Растянутые губы на ее лице странным образом изгибают щеки.

Я хочу спросить ее, что она имеет в виду, но мне это уже не нужно. Ее кожа на моих глазах превращается в фарфор.

Я сокрушенно качаю головой.

– Это единственный способ, - говорит она.
– Это единственный способ стать свободными.

Я чувствую, как немеет мое собственное лицо. Он также становится жестким.

– Мы станем людьми-куклами? – спрашиваю я.

– Так наши биосигналы не смогут засечь со спутника, - говорит она.
– Ты же сказал, что хочешь остаться со мной навсегда. Это взаимовыгодная сделка.

– Я не хочу стать похожим на них, - тихо говорю я.

– Поверь мне, - говорит она.
– Так ты станешь намного счастливее.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Уже к середине дня наша кожа становится фарфоровой. Я еще не готов встретиться с другими людьми-куклами. Пока еще не готов извиняться за устроенную мною бойню.

Мы снова занимаемся любовью в спальне, но это уже не то. Наши тела стали холодные. Наша кожа на ощупь напоминает ткань. Наши головы при соприкосновении звонко стукаются друг о друга.

И мой пенис внутри нее чувствует только вату.

На ее фарфоровом лице больше нет эмоций. Черты ее лица выглядят словно нарисованные карандашом. И я уверен, что мое лицо выглядит точно так же. И я боюсь смотреть на себя в зеркало.

Я ничего из этого не понимаю. Почему эти люди считают, что это лучший образ жизни? Они живут в самых суровых климатических условиях на планете. Им приходится жить в телах тряпичных кукол. Они не могут полноценно получать удовольствия. Им толком не доступны ни секс, ни еда, ни питье. Их жизни априори не могут быть полноценными. Так почему же эти люди так беспокоятся? В чем был смысл им всем уклоняться от призыва в армию? Почему они просто не подчинились правительству, также, как и все остальные?

Я все еще могу испытать оргазм, но вот только я не понимаю, как это сделать...

Перевод: Роман Коточигов

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

или на сайте:

"Экстремальное Чтиво"

http://extremereading.ru