Военная тайна варягов
Шрифт:
Хардангер, с поспешностью, ухватил Иванцова за плечо.
– Вставай-ка дружище. Продолжим беседу в моих личных апартаментах.
Сергей покорно поднялся, кивнул полковнику Фрейслеру, и последовал за Хардангером, который торопливо распахнул, красиво отделанную резцом мастера дубовую дверь, пропуская старого приятеля вперед себя.
Глава пятая: Сталь против стали.
– Кого рекомендуете на должность командира группы? – Генерал прошелся по длинному, просторному кабинету, остановился возле огромной политической карты мира, посмотрел на собравшихся в его апартаментах участников совещания.
– Есть отличная кандидатура, – поднимаясь с места, бодро
– Хорошо, товарищ Фролов, насколько я понял, с командиром группы вы определились однозначно. С тем, что касается состава, боевого оснащения, целей и средств, у нас тоже порядок?
– Так точно, товарищ генерал, – ответил Фролов. – Исходя из данных разведки, прямо скажем, неполных, было принято решение использовать для операции смешанную боевую группу, в состав которой вошли бойцы инженерно-саперного штурмового батальона, морские пехотинцы, разведчики и связисты. Численность группы в данный момент еще окончательно не утверждена, но будет не более численности двух пехотных взводов. Вооружение: автоматы ППС, финские ножи, снайперские винтовки, ручные пулеметы, огнеметы, противотанковые ружья, гранаты различного вида, но особенно – специальные зажигательные. Опыт сражений этой войны показал, что при штурме укрепленных позиций, а также в уличных боях весьма эффективно использовать стальные нагрудники. К сожалению, в предстоящей операции мы не сможем использовать танки и артиллерию, поэтому подготовке бойцов уделяем самое серьезное внимание. Тренируемся, товарищ генерал. Особенно отрабатываем приемы рукопашного боя и метания гранат. Учимся преодолевать частоколы, заборы и лабиринты, проволочные и деревянные препятствия, вести ближний бой с использованием носимого шанцевого инструмента, малых саперных лопат. Для успешного выполнения боевой задачи, которая включает не только дерзкую вылазку на территорию в глубоком тылу врага и похищение из-под носа у эсэсовской охраны научного руководителя проекта “Меч Немезиды”, но и сбор ценной научно-технической информации, мною планируется включить в состав группы несколько опытных военных инженеров и других специалистов. Я также просил бы включить меня в личный состав, поскольку я являюсь военным инженером, так сказать с дореволюционным стажем.
– Нашли чем хвастаться, – повернувшись к Фролову, заметил, одетый на полувоенный манер, черноволосый и задиристый мужчина лет тридцати. Когда шестерых, собравшихся в генеральском кабинете мужчин представляли друг другу, об этом черноволосом, Фролов успел запомнить лишь принадлежность к “Политуправлению”.
– Да-с, представьте себе, горжусь, – сделав намеренно надменное лицо, заметил Фролов. – Хотя, сказать честно, не самой престижной была при последнем Романове, наша профессия. При хорошем достатке родителей, и высоких оценках, высшая техническая школа считалась куда престижнее военного училища. Однако в артиллерии и инженерных войсках традиционно служили лучшие офицерские кадры.
– Вот что, товарищ Фролов, – усмехнулся генерал, постучав по столешнице костяшками пальцев. – Ваша старорежимная лекция, на этом заканчивается. Что у вас еще есть по существу?
– У меня пока все, товарищ генерал.
–
Генерал отошел от карты, вернулся к столу, над которым висел портрет Сталина, взял в руки увеличительное стекло в красивой медной оправе.
– Фокусник Крайпе или нет, можно выяснить лишь экспериментальной проверкой его идей. – Ответил, прилетевший на совещание из Куйбышева, профессор, фамилию которого Фролов так и не успел запомнить. Профессор носил аккуратную ухоженную бородку, был облачен в дорогой темно-синий костюм “made in England”. Единственное, что сильно раздражало в этом ученом муже, так это привычка постоянно негромко посмеиваться.
“То ли считает себя непревзойденным мудрецом, то ли не знаком с чувством такта, – сердито подумал Фролов, услышав опять негромкий смешок. – То ли, и то и другое сразу…”
– История науки, товарищ, знает немало примеров, когда истина шла долгим и тернистым путем. – Продолжил профессор. – Почитайте словарь Брокгауза и Ефрона, узнаете, что писали ученые мужи того времени о падении с неба камней… Теперь в существовании метеоритов никто не сомневается. Мысль понятна?
– История – это, прежде всего факты. – Ответил профессору задиристый “политуправленец”.
– Факты? – Снова похихикал профессор. – А я вам скажу, что история – это пенящийся и бурлящий котел, в котором варится блюдо из мифов, легенд, анекдотов и домыслов.
– Ничего себе, заявление, – ахнул “политуправленец”. – Простите, а как сочетается это ваше определение исторической науки с историческим материализмом?
Присутствующие насторожились, и в кабинете повисла тишина. Стало слышно, как на столе генерала тикают большие красивые часы, на литой подставке из бронзы.
– Истрия и историческая наука, не одно и то же, молодой человек, – негромко сказал профессор. – А исторический материализм – это часть марксистского учения, которое, как известно, не является догмой, а представляет собой руководство к действию…
– Это точно, Павел Ипполитович, – сказал генерал, усаживаясь на место. – Кроме того, товарищ Безруков, фашистское гнездо, которое нам предстоит уничтожить, существует в реальности, в независимости от научных взглядов немецкого доктора Крайпе.
“Безруков его фамилия!” – подумал Фролов, с неприязнью косясь на задиристого брюнета. – “Что-то очень знакомое… Где-то я ее слышал”.
– А я, например, согласен с товарищем Безруковым, – высказался полковник СМЕРШа по фамилии Сибиряк, которого Фролов знал еще с довоенных времен. – Мы вас уважаем, профессор и знаем, что вы относитесь к научной элите, однако, подобная трактовка сущности исторической науки, выглядит несколько странно.
– Ничего здесь странного нет, – снова посмеявшись, сказал представитель “ученой элиты”. – Скажите, полковник, вам приходится иногда ходить с супругой на рынок?
– У меня нет семьи, – сурово ответил представитель СМЕРШа.
– У меня есть, – сказал генерал. – До войны, мы с женой частенько ходили на рынок, профессор. Обычно по воскресеньям. Так, что вы хотели сказать?
– Представьте теперь, что, вернувшись из этого похода, вам и вашей супруге, предложили рассказать по отдельности, обо всех обстоятельствах этого воскресного путешествия. – Профессор, выдержал паузу. – А, затем, спустя сутки, предложили, опять же, по отдельности, рассказать о походе на рынок снова. Теперь вопрос: сколько всего историй о вашем путешествии на воскресный рынок, мы получим таким образом. Одну, две или четыре?