Военно-духовные ордена Востока
Шрифт:
Воистину, не открытая война, а тайные убийства упрочили власть этого ордена международных террористов, без малейших колебаний обративших свои отравленные кинжалы даже против фатимидских халифов Египта, чью династию они в свое время привели к власти. Брат Конрада Монферратского, Райнер, ухитрившийся на службе у византийского императора василевса Мануила I Комнина (предполагаемого адресата упоминавшегося письма пресвитера Иоанна, о котором у нас пойдет речь далее) дослужиться до важнейшего в империи титула кесаря и получить в жены сестру василевса Марию, платил «крышевавшим» его низаритам регулярную дань — плату за сохранение жизни.
Мало того! Даже в военном лагере знаменитого предводителя крестоносцев, римско-германского императора, короля Сицилийского и Иерусалимского Фридриха II Гогенштауфена (прозванного его врагом, папой римским, «сицилийским султаном» за его терпимость к мусульманам, составлявшим лейб-гвардию Фридриха) при осаде Милана был схвачен посланный убить его фидаин-низарит. Сельджукский султан Санджар (по другим версиям, халиф багдадский) отказался от военного
Не только Райнер Монферратский, но и целый ряд ближневосточных правителей были вынуждены регулярно вносить низаритам плату за сохранение собственной жизни. Как и для современных исламистских (и не только!) террористов, для низаритов были характерны величайшее презрение как к жизни других, так и к своему собственному существованию — презрение, вытекавшее из систематически проповедуемого им учителями «уничтожения всякого страха и всякой надежды». Эти свойства последовательно прививались вождями низаритов той группе их последователей, которая специально предназначалась для осуществления убийств. При этом во многих случаях использовался и самый грубый обман. Но главное значение имело постоянно и обдуманно проводившееся давление на разум («промывка мозгов»), непреодолимое для кандидатов в фидаины — детей и подраставших юношей, заботливо ограждавшихся от других впечатлений и влияний.
Далеко не все покушения были удачными. И хотя фидаины были обучены принимать обличья купцов и нищих, вельмож и разносчиков воды, музыкантов, воинов и муфтиев, мусульманских дервишей и христианских монахов, хотя они умели ждать месяцами, потому что не смели вернуться в Ламасар, не выполнив приказа, все равно не обходилось без провалов. Настоящим проклятием для измаилитских фидаинов стал в ХП веке неоднократно упоминавшийся нами султан Салах-ад-дин, великий враг крестоносцев, кумир мусульманского мира. Множество заговоров, направленных против него, сорвалось, ибо он был разумен и осторожен, а его охрана — неподкупна. После каждого заговора очередные исполнители закалывали себя либо шли на плаху.
Формально фидаины подчинялись лишь Гассану ибн Саб-баху — именно он посылал их на смерть «к вящей славе Божией». До наших дней дошла легенда о том, как Горный старец с одним высокопоставленным гостем стоял на балконе у своей горной кельи. И когда знатный гость вслух позволил себе усомниться в том, что фидаины готовы выполнить любое приказание Гассана ибн Саббаха, «даис» указал гостю на фидаина, стоявшего на страже меж зубцов одной из крепостных башен. Затем Горный старец взмахнул рукой, и, подчиняясь жесту Гассана ибн Саббаха, часовой кинулся с башни в пропасть.
Аналогичная история сохранилась и о другом Горном старце — главе сирийских ассасинов Рашид ад-дине ас-Синане (которого арабы Северного Ливана именовали горным старцем на своем, арабском, языке — «шейх уль-жебейль»), отделившемся от ордена по мере ослабления его внутренних структур, спаянных при Гассане ибн Саббахе железной дисциплиной. Мы еще подробнее коснемся ее несколько ниже.
Фидаины были послушными, фанатичными и упорными исполнителями порученных им орденским руководством кровавых миссий. А готовил их, награждал и наказывал комендант крепости Ламасар Кийя Бузург Умид. Особенно возросло значение старого перса, когда в последние годы жизни Горного старца погибли, оклеветанные, его сыновья и были ликвидированы многие его соратники. Но передать всю власть Кийя Бузург Умиду крайне недоверчивый и подозрительный ходжа Гассан ибн Саббах не хотел. Умирая, он завещал низаритам впредь подчиняться коллегиальному органу из четырех человек, которых назвал в завещании. И Кийя Бузург Умид был лишь одним из них, но не единственным наследником «худжжи».
«Даис» Гассан ибн Саббах перешел в мир иной в лето от Рождества Христова 1114-е (по другим данным — 1124-е) в возрасте 73 лет. После себя он оставил радикальную религиозную идеологию и тесно сплетенную сеть хорошо укрепленных горных крепостей, управляемых его фанатичными сторонниками. Орденскому государству Гассана ибн Саббаха было суждено просуществовать еще 132 года…
О «саббахитах» после смерти Ибн Саббаха
Пик влияния ордена низаритов пришелся па самый конец XII столетия, после чего начался его неуклонный упадок. Это начало упадка ордена, основанного Гассаном ибн Саббахом, было связано с возвышением объединенного сирийско-египетского государства во главе с уже неоднократно упоминавшимся нами выше султаном-суннитом Юсуфом ибн Айгобом (курдом по происхождению), положившим конец правлению измаилитских халифов Фатимидской династии и получившим прозвище Салах-ад-дин (Защитник Веры). С легкостью захватив прогнивший Фатимидский халифат, с которым у крестоносцев был заключен длительный мирный договор, ликвидировав фатимидского халифа (поскольку сам, как правоверный суннит, признавал только суннитского халифа багдадского), искоренив в течение трех лет измаилитскую ересь (в ее мусталитской форме) на Ниле, восстановив в Египте исламское правоверие (в его суннитской форме), курдский султан Салах-ад-дин (получивший этот титул в 1175 году от халифа багдадского), основатель новой династии Айюбидов, объявил себя единственным истинным защитником ислама. Отныне ближневосточным христианским государствам крестоносцев угрожала опасность с юга. Длительные переговоры с Салах-ад-дином,
Малочисленные, фактически отрезанные от остального христианского мира, ослабленные междоусобными распрями, правители государств крестоносцев теперь даже не думали о дальнейшей экспансии на мусульманские земли. Иерусалимское королевство подвергалось одной атаке мусульман за другой. Вполне естественно, что в такой безвыходной ситуации «франкам» не оставалось ничего иного, как заключить союз с низаритами. Поначалу вид выступающих единым строем мусульманских воинов (все-таки измаилиты формально считались мусульманами!) и крестоносцев вызывал недоуменные вопросы — как у мусульман, так и у христиан. Но к этому довольно быстро привыкли и те, и другие. По большому счету низаритам было все равно, с кем воевать и на чьей стороне выступать. Ведь для них, верных адептов учения великого освободителя страждущего человечества Гассана ибн Саббаха, врагами — не людьми, а «видимыми бесами», «вредными демонами», «джиннами» — были все: и христиане, и мусульмане (не разделявшие их еретических с точки зрения ортодоксального ислама воззрений). Знатные «франкские» бароны, проживавшие в ближневосточных государствах крестоносцев, при случае щедро оплачивали услуги низаритов. Многие арабские аристократы и военачальники пали в описываемый период от отравленных кинжалов низаритских убийц, выполнявших «франкские» заказы. Даже самому Салах-ад-дину пришлось пережить несколько неудачных покушений, после которых он лишь по счастливой случайности остался жив. Однако союз крестоносцев и низаритов оказался не слишком долговечным. Ограбив измаилитский купеческий корабль и перебив его команду, только что избранный королем Иерусалима (который, правда, еще нужно было отвоевать у мусульман!) маркиз Конрад Монферратский подписал себе смертный приговор. 28 апреля 1192 года, всего через несколько дней после избрания его королем Иерусалимским на совете «франкских» баронов Святой земли, Конрад вздумал проехаться верхом по улицам славного города Тира. Неожиданно на него набросились два внешне ничем не приметных, скромно одетых человека, пронзившие свежеиспеченного Иерусалимского короля отравленными кинжалами. Естественно, убийцы оказались низаритскими фидаинами. Один из фидаинов был схвачен и сожжен на костре, другому удалось скрыться (якобы Горный старец все — и сожжение одного, и бегство второго — так и спланировал заранее; сожжение первого ему было нужно для утоления чувства мести разъяренных «франков», бегство второго — чтобы было от кого получить подробный отчет «из первых рук» о совершенном теракте). Между прочим, по одной из версий, Конрада «заказал» ассасинам не кто иной, как грозный Мелек Рик — знаменитый английский король-крестоносец Ричард Львиное Сердце (недовольный тем, что Конрада Монферратского избрали королем Иерусалимским вместо лишенного короны Иерусалима друга Ричарда — Гвидона Лузиньяна, которому в результате пришлось удовольствоваться короной короля Кипра). Мало того! Другой венценосный крестоносец, король Франции Филипп Август, во всеуслышание утверждал, что Ричард Английский и по его душу послал ассасинов, добравшихся якобы даже до славного города Парижа, так что христианнейший король французский спасся только чудом! Конечно, Филипп Август был известным недругом Ричарда и мог возвести на него напраслину. Теперь, на столь солидной временной дистанции, трудно разобраться во всех этих хитросплетениях европейской и левантийской политики (тем более что и сам Ричард едва не пал жертвой ассасинского кинжала). Как бы то ни было, но после ликвидации Конрада Монферратского низариты стали отправлять убийц в оба лагеря — ив мусульманский, и в христианский.
Похоронив Горного старца, четверо назначенных основателем тайного ордена в завещании правителей принялись за дело. Следовало сражаться с врагами, защищать крепости, строить новые и к тому же бороться с крепнущим желанием наместников и комендантов крепостей отделиться от Аламута.
Вожди низаритов сохраняли внешнее единство. Но происходили странные события. Менее чем через год неожиданно скоропостижно скончался главный соперник Кийя Бузурга Умида по «Большой Четверке» — главнокомандующий всеми вооруженными силами ордена низаритов. Еще через несколько месяцев таинственная смерть — «разлучительница собраний» (как выражались мусульманские поэты) унесла жизнь двух других членов «Большой Четверки». Не прошло и двух лет со дня смерти Гассана ибн Саббаха, как Кийя Бузург Умид стал единственным главой низаритского ордена, приняв титулы «даиса» и «худжжи» («ходжи»), которые до него носил шейх Гассан. Он остался в крепости Ламасар — центре подготовки фидаинов. Источники рассказывают, что в ордене измаилитов все чаще появляются видные фигуры, носящие родовое имя Кийя Бузурга Умида — его родственники. Семья нового пророка была велика, и всем ее членам требовались высокие должности.
Кийя Бузургу Умиду, покинувшему сей бренный мир в 1138 году, наследовал его сын Мухаммед ибн Бузург Умид (правивший с 1138 по 1162 год), который в свою очередь провозгласил наследником собственного сына — Гассана, тезку основателя ордена. Этот молодой человек отличался завидным красноречием и немалой энергией. Гассан сделал логический шаг в дальнейшем развитии низаритской ветви измаилизма. К этому его толкали не только собственные интересы, но и забота о судьбах империи крепостей. Времена безраздельного торжества низаритского ордена прошли. Орден изживал себя, утрачивая свой авторитет буквально на глазах…