Военные пацаны
Шрифт:
Имелись, конечно, временами, выпады отдельных представителей уважаемой конфессии: «Наша вера правая, мы лучше всех!» — но это, как правило, приводило лишь к безобидным столкновениям шумных бабушек, фанатично любящих Бога и преданно — своих духовных лидеров. К какой-либо явной победе или вражде, между верующими, это не приводило.
На первом же попавшемся на нашем пути блокпосту, тормознули легковушку, водитель — молодой кавказец, как-то радостно согласился довезти нас до «Северного».
Так как расстояние до авиапорта было довольно значительным, времени для разговоров, кроме стандартных вопросов: откуда, куда и как там у вас погода, тоже оказалось
В то время у меня и в мыслях не было, что когда-нибудь я буду излагать все эти рассказы на бумаге. По прошествии многих лет каждая фраза, услышанная мною там, на войне, обретает особый смысл. А изложенные без каких-либо комментариев эти повествования обретают множество направлений для размышлений.
Конечно, рассказывал он не так пафосно как описано здесь, и не так длинно, но уловив суть, можно и приукрасить. Вот его рассказ.
Стало известно, что войны всё-таки не избежать. Русское население в срочном порядке покидало республику. По телевидению всё чаще стали произноситься призывы вести борьбу с врагом. А кто враг, русские? Эта мысль была настолько абсурдна, что я никак не мог в неё поверить, мне казалось, что все вокруг просто спятили, и весь этот ажиотаж с призывами в ополчение, с непонятными штабами, скоро закончится. Утрясётся и закончится. Хотя кто его знает, рыба то гниёт с головы. Посмотришь на Ельцина с нашим фюрером-Дудаевым, так только удивляться и приходится.
Вообще-то была у меня мысль — может это я спятил, а все вокруг меня совершенно нормальные. Но потом на улицах появились люди с автоматами. Это как-то само-собой произошло, будто так и должно быть. Появились вспышки насилия в отношении русскоязычного населения.
А был у меня друг детства, русский парень, Слава, в школе вместе учились, представляете, даже в армии в одном взводе служили. Мы как братья с ним были, в одном подъезде жили. Ну, покуролесили мы с ним одно время, шебутной такой был, девушки его любили…
Его семья уезжать не захотела, здесь остались. А надо было. Кто ж знал?.. Убили его. Просто толпа на улице окружила, и железными прутьями забила до смерти. Его мать после этого чуть с ума не сошла: тело сына на кусок мяса похож был. Страшно вспомнить. Я потом на всякий случай автомат купил за два миллиона (до деноминации, прим., автора), чтобы его родителей защищать.
Позже, когда стало ясно, что у власти стоят простые бандиты, они уехали куда-то.
А что автомат, автомат я потом уже за три миллиона рублей продал, денег хватило некоторое время прожить…
По всей видимости, на Сергея этот рассказ произвёл сильное впечатление. Уже на борту вертолёта он меня спросил:
— Слушай, Антоха, а ты бы защищал моих родителей?
Признаться, я не понял о чём речь:
— От чего?
— Этот парень, чеченец, про одноклассника рассказывал. Если бы у нас дома такая же ситуация была, ты бы защищал моих родителей?
Надо сказать — Сергей — мой старинный друг.
— «Мы здесь для того и находимся, чтобы спасти Р-родину! На нас с великой надеждой смотрит всё прогрессивное человечество! Россия в опасности! На нас возложена почётная миссия…», — нет, этого я не говорил. Даже и не думал. Ответил просто: — Конечно, Серёга!..
Как это высокопарно ни звучит, но у каждого своя работа: мы здесь для того и находимся, чтобы дома не случилось подобной ситуации.
— Представить страшно…
— Надеюсь, до такого не дойдёт.
Надя-Надежда
«Если
Отряд базировался в горной местности. Так получилось, что командование про нас совершенно забыло, а связи — никакой. То есть носимые радиостанции УКВ-диапазона имелись, но работают они только в пределах прямой видимости. В степи, к примеру, можно уверенно держать связь в пределах пяти-двадцати километров — очень удобно для разведгрупп. В горах же такая связь полностью глохнет. Коротковолновой рацией, для которой горные преграды не помеха, нас не снабдили.
После срочной переброски в горы командование про наше существование полностью забыло в том плане, что нам ни разу, уже в течение месяца, не присылали продуктов питания. Запасы заканчиваются, зам по тылу с одним бойцом, посланные для разборок с руководством не то в Кизляр не то в Грозный тоже запропастились, уже неделю-полторы от них никаких известий не поступало. Что с ними могло произойти — об этом только гадали, но не вслух.
Командир принял решение послать группу из четырёх человек в мирный Владикавказ закупить на отрядные деньги кой-какой провизии. Так, мол, и так, вот вам денежки добросовестных налогоплательщиков, езжайте, закупайте, ворачивайтесь. Не удержался, помянул руководство мобилы а заодно и своего исчезнувшего зама неприличным словом. В этой группе, которой было оказано доверие, и на которую возлагалась определённая надежда, оказался и я.
Мгновенный переход из военного феодального средневековья в мирную современную Европу — так можно охарактеризовать наши впечатления по прибытии во Владикавказ. Большой красивый город. В отличие от забитых и вечно укутанных во всё чёрное с головы до пят мусульманок, в тех местах, откуда мы прибыли, здесь нас поразили своим видом красивые осетинки и кабардиночки одетые в мини юбки или в обтягивающие брючки, в глазах которых сквозила гордость, независимость и свобода.
Небольшая картинка в тему: лет через девять-десять после описываемых событий, по России прокатилась модная волна: открытые пупки. Реакция общественности была такая: на всех столбах Владикавказа тут же явились взору гневные прокламации: «Голые пупки у женщин — позор Кавказа!». За полгода пребывания в тех местах видел девушку с открытым пупком единственный раз! Да и то, по ней явно было видно, что в любой момент она готова натянуть кофточку на этот несчастный но модный пупок. И в это же время видел гордую красивую девушку мусульманку, явно осетинского происхождения, не в чёрных, а в розовых одеяниях. Что означает в розовых — этого я не знаю, но в белых одеждах, как правило — траур.
На вечно затюканных мусульманок «в родных краях» мы не то что взглянуть, даже поговорить с ними боялись. Был случай в ногайских степях: отец со взрослыми сыновьями жестоко избил свою семнадцатилетнюю дочь до полусмерти только за то, что та просто сфотографировалась с нашим омоновцем, как они про это узнали — про то неведомо, вполне может статься что сама им и поведала в порыве глубокого мусульманского раскаяния. Ведь если парень дотронулся до руки девушки, он уже обязан взять её в жёны. А в данном случае — вопиющий факт разврата — фотоснимок! Девке повезло: на фотке между бойцом и красавицей существовал промежуток в разумных пионерских пределах, только благодаря этому ей и оставили надежду дожить свой век и возможность помереть естественной смертью.