"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Ито вышел из кабинета и улыбнулся секретарше. О том, что происходило между господином послом и «кротом» после его ухода из кабинета, он не думал: это его не касалось.
На следующий день в посольстве только и разговоров было, что о грандиозном скандале в Токио. Все вышедшие 22 мая газеты с портретом Сайто в траурной рамке были изъяты и уничтожены. Хаяси потребовал немедленного ареста Сугимори. Боясь обвинений в измене, полковник покончил с собой. Генерал Койсо подал в отставку. Словом, очень много больших и малых неприятностей принесло известие о том, что Сайто
Ито вместе со всеми был удивлен известием, что шофер господина посла срочно по состоянию здоровья отбыл в Японию. О причинах столь странной болезни Ито старался не думать — это его не касалось.
И только в одном доме весть о том, что Сайто жив, была счастливейшим чудом. В доме самого господина Сайто. Сначала там долго не могли поверить в случившееся горе, потом еще дольше не могли поверить в счастливую весть, но в нее верилось охотнее.
24 мая в 16 часов 20 минут Сайто прибыл в Москву. Журналисты сразу же бросились к международному вагону. Некоторое время из вагона никто не выходил, а затем в дверях, ослепляемый вспышками фотокамер, появился господин Сайто. Он приостановился, грустно улыбаясь встречающим, и ступил на перрон.
Сайто поздоровался с послом, пожал руки встречавшим его работникам НКИД. Корреспонденты окружили японцев. Все направились к стоявшим неподалеку автомобилям.
Вскоре перрон опустел. Только тогда из вагона вышли Фан и Александра Тимофеевна. Фан затравленно оглядывался по сторонам.
— Господи, только бы до послезавтра дотянуть, и тогда — обратно... Ну и поездочка! — Он посмотрел на Александру Тимофеевну и заговорил горячо, с обидой: — Теперь-то ты можешь объяснить, зачем мы ехали в этом проклятом поезде, ради чего страху натерпелись?
Демидова не ответила. После случившегося в поезде она была молчалива и подавленна. Фан собирался было продолжить расспросы, но его перебил подошедший к ним элегантный молодой человек, он приподнял шляпу и улыбнулся:
— Добрый день, господа! Я, как представитель «Торгсина», рад приветствовать вас в Советском Союзе. Прошу в машину, номер в гостинице для вас забронирован.
Фан испугался. Демидовой показалось, что он готов был броситься бежать, но, к счастью, молодой человек этого не заметил — договаривался с носильщиком. Александра Тимофеевна взяла Фана под руку.
— Ты что, с ума сошел? — сказала она негромко. — Возьми себя в руки. Просто у нас, как у всех туристов, оплачены услуги.
— Правда? — жалобно спросил Фан и растерянно улыбнулся. — А я думал за мной...
— Да кому ты нужен? — устало проговорила Демидова. — Кому?
22
Москва была жаркая и прекрасная. По утрам дворники поливали мостовые. Теплый ветер гулял по солнечному городу, парусил занавески в открытых окнах, пузырями надувал матерчатые козырьки, натянутые над витринами магазинов.
В просторном номере гостиницы «Метрополь» было прохладно, в открытые окна дышала поздняя весна, с улицы доносились трамвайные звонки, по широкому карнизу прыгали воробьи.
В
Вчера вечером, когда их привели в номер «Метрополя», Александра Тимофеевна первым делом вошла в спальню, где стояли рядом две широченные кровати, и одну отволокла в дальний угол. Тогда Фан, ни слова не говоря, вытолкал свою кровать в гостиную и поставил у окна. А когда он, блаженно растянувшись на свежих, накрахмаленных простынях, увидел в окне четверку коней над Большим театром, ему подумалось, что, приснись ему такое там, в кабаре «Лотос», он и то был бы счастлив.
Чрезвычайно вежливая представительница «Торгсина» предложила большую программу экскурсий, но Фан наотрез отказался куда-либо ехать, сославшись на разыгравшуюся язву. Александра Тимофеевна, боясь привлечь лишнее внимание к странным туристам, оплатившим услуги и не желающим их принимать, согласилась рано утром куда-нибудь поехать.
Несколько раз за ночь Чадьяров просыпался от счастья. Именно от счастья. Он помнил это состояние с детства: легкое, светлое чувство.
Под утро Чадьяров заснул крепким сном, а проснувшись, не сразу понял, где находится. Вспомнив все, он ощутил такую же радость, как в тот день, когда появился связной.
Александра Тимофеевна уже встала и готовилась ехать на экскурсию. Фан еще раз объявил, что никуда и шага не сделает, даже питаться будет в номере, лишь бы поскорее убраться отсюда. Зазвонил телефон, и представительница «Торгсина» сообщила, что ждет «мадам» в машине. Демидова ушла.
«Поразительное существо, — бреясь, думал Чадьяров. — Она потрясена тем, что ее предали. А то, что рядом ехал человек, которого ни за что ни про что должны были застрелить и застрелили бы, — для нее само собой разумеющееся. Нелюдь, а не женщина...»
Настроение у него было прекрасное. Через полчаса зазвонил телефон, еще через десять минут пришли товарищи, и вот теперь они сидели за столом и пили крепкий, горячий чай.
— Я не сообщал о себе потому, что Дед не разрешил рисковать, а время уже мерилось минутами, — негромко говорил Чадьяров, с наслаждением отхлебывая из стакана чай, потом улыбнулся: — Ну а что он, ругался, наверное?
— Как узнал, побелел сначала, вскочил, — рассказывал Андрей. — Потом сел, стал слушать. Два раза заставил повторить все от начала до конца. Я докладывал, смотрел в твое донесение. Когда кончил, глянул на Деда — у него слезы в глазах, потом по столу кулаком ка-ак грохнет и засмеялся. «Вот, — говорит, — подлец, умница! Расцеловать его, подлеца!»
Андрей засмеялся.
— Дед хочет вас видеть, товарищ Чадьяров, — сказал Виктор. — Вы будьте в номере в шестнадцать тридцать, он вам позвонит и заедет.