"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18

Адамов Аркадий Григорьевич

В отделе кадров Лобанов взял фотографию Спирина и выписал его адрес. Но дома у Спирина ждала новая неудача.

— Дней десять как уехал, — сообщили соседи. — А куда, не знаем, не говорил.

В тот же день перед соседкой Горюнова выложили несколько фотографий.

— Нет ли среди них того, кто зашел за Николаем? — спросили ее.

Женщина долго рассматривала карточки, потом, вздохнув, ответила:

— Не знаю, милые. Я его только один разок видела, да и то мельком, в коридоре. Еще скажу на кого, да зря. Избави бог.

Положение

осложнилось.

Одновременно с проверкой обоих водителей такси начался тщательный сбор сведений о Спирине. Этим занялось все отделение Коршунова.

Один за другим были опрошены работники гаража. Но никто не мог сообщить о Спирине что–либо определенное.

И только на третий день непрерывной работы неожиданно появилась первая зацепка.

Шестнадцатилетний слесарь гаража Паша Глаголев очень сердито сказал Лобанову и Козину:

— Я в порядке бдительности давно интересуюсь этим типом. Теперь понятно, почему он исчез: вы его спугнули. А еще МУР называется!

Лобанов пришел в восторг от этих слов.

— Ха, частный сыскной агент! Гениальный одиночка! Шерлок Холмс! Браво! Так ты нас, дураков, просвети.

Паша рассердился еще больше.

— Смешно, да? А я, к вашему сведению, давно уже готовлюсь на сыщика. Все книги о них прочел. И тренируюсь целый год.

— Как же ты тренируешься? — улыбнувшись, спросил Лобанов.

— Если будете смеяться, ничего не скажу, — сухо ответил Паша.

— Ну, ладно. Больше не буду, — как можно серьезнее сказал Лобанов. — Давай выкладывай. Сначала насчет Спирина.

— Пожалуйста, — солидно начал Паша. — Однажды я пил с ним водку.

— Водку? — строго спросил Козин.

— Это я в первый раз, — покраснел Паша. — Обстановка потребовала. Я, знаете, самую малость выпил. А Спирин в дым надрызгался. Сам бледный стал, а глаза кровью налились. И тут он мне вдруг сказал, что все думают, будто он Спирин, а он Золотой. Я сразу догадался: кличка. А потом за город пригласил. Я, конечно, согласился.

— Ох, парень! — не на шутку встревожился Лобанов. — С огнем ты играл!

— Это не игра была, — строго возразил Паша. — Но только на другой день он раздумал. Видно, не очень доверял еще. А потом я одного его приятеля засек. Он однажды к нам в гараж пришел. Спирин назвал его «Колясь». А о чем говорили, узнать не удалось. Маскировка у меня еще хромает, и слух не развит, — вздохнул Паша. — Зато среди тысячи этого Коляся узнаю.

Лобанов достал несколько фотографий.

— А ну, попробуй узнай!

Паша бегло посмотрел на фотографии и, указав на одну из них, уверенно сказал:

— Этот.

— Ну и молодец же ты, Паша! — восхитился Лобанов. — Хороший у тебя глаз. И чутье хорошее. Только мой тебе совет: в таких делах частной практикой не занимайся. Для этого бригадмил есть. Самая подходящая школа для будущего сыщика. А подрастешь, иди к нам.

Паша Глаголев узнал на фотографии Горюнова. Цепь замкнулась.

По кличке и фотографии в МУРе вспомнили

Спирина. Года два назад он «проходил» по одному крупному групповому делу, но за недостатком улик был оправдан. Дело это «подняли», изучили, и по нему удалось установить прошлые связи Спирина в воровской среде. По ним и начался следующий «тур» розысков.

За неделю около десятка людей было вызвано под разными предлогами в МУР и умело допрошено, к другим сотрудники сами явились на дом, о третьих только осторожно собрали сведения.

В результате по отрывочным, порой совсем, казалось бы, незначительным данным и отдельным намекам удалось установить, что Спирин скрывается у одного приятеля, на улицу выходит редко, не расстается с пистолетом и настроен чрезвычайно злобно.

Вопрос теперь заключался только в одном: как его взять. Этому и было посвящено специальное совещание у Зотова, на котором присутствовал и комиссар Силантьев.

— Операцию эту надо продумать во всех деталях, товарищи, — предупредил Силантьев. — Преступник опасный. Вооружен. И, не задумываясь, пустит это оружие в ход. А нам нельзя допустить не только жертв, но и стрельбы, паники. Ведь кругом население. Наблюдение за Спириным ведете? — обернулся он к Гаранину.

— Круглосуточно, товарищ комиссар.

— Где бывает?

— Только поздно вечером заходит в пивную. Оттуда — прямо домой. Правда, рука все время в кармане. На всем пути непрерывно оглядывается. Никого к себе близко на улице не подпустит. Стрельбу готов открыть в любую минуту.

— Днем хоть раз выходил?

— Нет, товарищ комиссар, ни разу.

— Так. Интересно. Какие же будут предложения, товарищи?

— Пока что ясно одно, — заметил Зотов. — Ночью в квартире его брать нельзя. В комнату никого не пустит. Начнет стрелять.

— А если в пивной? — спросил Сергей.

— Не годится, — покачал головой Силантьев. — Много народу кругом. И он, конечно, не один там бывает. Свалка начнется. Нет, его надо брать, когда он один и меньше всего ждет опасности.

— Но когда это бывает?.. — вздохнул Лобанов.

Силантьев оглядел присутствующих и хитро усмехнулся.

— Давайте–ка учтем психологию и нервы преступника, — предложил он.

Все насторожились, догадавшись по тону Силантьева, что у него уже созрел какой–то план.

— Жизнь преступника на свободе, — издалека начал Силантьев, — можно сравнить с положением затравленного волка. Он все время находится в страшном напряжении, когда нервы натянуты до предела. Ибо он каждую секунду ждет нападения, ждет опасности. В каждом встречном он ищет врага или жертву, которая тоже может обернуться врагом. Преступники нигде и никогда не знают покоя. И вот в таком состоянии у любого из них бывают моменты невольного торможения внимания. Измотанные нервы требуют хотя бы минутного отдыха. Преступник при этом цепляется за возникшую вдруг иллюзию относительной безопасности. Вот такую минуту нам и надо подстеречь.