"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22

Карпов Владимир Васильевич

– Товарищи!
– негромко сказал комиссар.
– Мы объявили вне закона хищников, мародеров, спекулянтов. Они враги народа! Задерживайте хулиганов и черносотенных агитаторов! Доставляйте их комиссарам Советов! Беспорядков не будет, товарищи! А тех, кто попытается вызвать на улицах Петрограда смуту, грабежи, поножовщину или стрельбу, мы сотрем с лица земли! Дело народа и революции в твердых руках, товарищи!

И снова толпа начала восторженно приветствовать оратора.

– Видишь, как люди не хотят, - вдруг сказал Коля.
– Не хотят, чтобы разбойники

были. А ты чего говорил?

"Ах ты, сволочь, - Арсений даже задохнулся от ярости.
– Я же тебя, змеюка, на своих плечах из дерьма вытащил, а ты, пащенок, туда же… Ну, постой".

– Тюря ты, - сказал Арсений вслух.
– Деревня неумытая. Мы таких говорков сшибали с бугорков, понял? Он кто? Еврей. Жид, другими словами. А жиды, как известно, Христа распяли. Понял, дурак?

На такой "веский довод" у Коли не нашлось ответа.

"Грамотный, черт, - подумал он.
– Голыми руками не возьмешь…"

Они вышли на привокзальную площадь. У тротуара валялась дохлая лошадь, ветер перегонял через нее обрывки бумаг. Навстречу шла шумная, пьяная компания. Матросики обнимали барышень в шляпках, краснорожий парень в гетрах рвал мехи трехрядки:

Эх, буржуи-паразиты, Вам уже недолго ждать. Все керенские побиты, Вас мы будем добивать!

Голос у краснорожего был пронзительный и ввинчивался в уши, как звук гвоздя, которым царапают стекло.

Матросики окружили генерала с семейством: женой в черном кружевном платке и сыном-гимназистом. Генерал был в шинели без погон, на околыше фуражки чернел овал от кокарды.

– Давай, Степа!
– крикнул кто-то, и краснорожий пустился вприсядку вокруг генеральской жены:

Вот этот рыжий господин С мамзелью в церкве венчаны. Да только я хожу один, Ну как мине без женщины?

Генерал хотел было оттолкнуть гармониста, но матросы удержали его за руки.

Офицеры-генералы, Мамок ваших и дышло! Нынче мы справляем балы, А ваше время - вышло!

– Вот так-то, ваше превосходительство, - осклабился матрос, шутовски вытягиваясь перед генералом во фрунт.

Генерал схватил жену и сына за руки, бросился бежать.

Веселая компания захохотала и удалилась, обнявшись.

Над площадью долго еще звенели переливы гармошки.

Коля зазевался и наступил на ногу мордастому мужчине с саквояжем, на затылке незнакомца каким-то чудом держался котелок.

– О-ох, - простонал мордастый, отталкивая Колю, ощерился, процедил: - Парчушник…

Коля увидел разом помертвевшее лицо Арсения, развел руками, сказал смущенно мордастому:

– Извиняйте. Ненароком мы…

Мордастый

ударил Колю под дых: раз, второй, третий…

Коля не ожидал этого и защититься не успел. Он опустился на асфальт и только хватал ртом воздух.

Толпа брызнула в стороны.

– Убивают!
– завопила бабка с узлом.

Мордастый пнул Колю ногой и сказал:

– Я бы тебя, фраер, на месте пришил, да у меня вон к нему, - он кивнул на Арсения, - дело есть… - Он шагнул в сторону и исчез - растворился в толпе.

Арсений, икая от страха и растерянности, поклонился ему в спину, дернул Колю за рукав:

– Вставай, рвем когти!

– Чего?
– не понял Коля, с трудом поднимаясь и отряхивая одежду.

– А то, что слинять нам надо!
– нервно сказал Арсений.

Он задумчиво посмотрел на Колю, словно заново его оценивая:

– Если что - поможешь мне?

– Само собой… - сказал Коля и добавил зло: - Убью я этого змея. Вот только пусть мне попадется еще раз!

– Нельзя, - сказал Арсений.
– Сеня Милый это…

– Да хоть кто!
– Коля обозлился окончательно.
– Убью, и весь сказ!

– Пахан он. За ним знаешь сколько людей? Они нас на краю земли найдут! Иди за мной и молчи!

Они направились к трамвайной остановке. Арсений шел и думал, что Колю теперь бросать нельзя - силен парень, в случае чего защитит, хотя бы на первый раз. Дело-то ведь не в том, что Коля Сеню Милого обидел. Дело и том, что был за Арсением должок, и давно хотел Сеня этот должок получить, а Арсений по жадности и глупости уклонялся от расчета, да, кажется, доуклонялся.

А Коля думал, что, конечно же, нельзя бросать благодетеля в беде, а страна его, уркагания, должно быть, дрянь, если живут в ней такие вот Сени Милые и всех преследуют и грабят, да еще и отомстить могут.

Коля шагал следом за Арсением и даже не догадывался, что потом, спустя много-много лет, вспомнит эту свою первую встречу с уголовным миром и свои мысли вспомнит, и поймет, что именно в этот день и час вступил он с этим миром в долгую, изнурительную, опаснейшую борьбу, борьбу не на жизнь, а на смерть.

Подошел трамвай - красный, звенящий, с искрами над дугой, но Коля не удивился и воспринял это чудо как вещь саму собой разумеющуюся. Люди, сбивая друг друга с ног, хлынули к дверям вагонов, но Коля всех растолкал и не только успел втащить Арсения на площадку, но и сам забрался, спихнув на мостовую какого-то мешочника. Тот перевернулся и, грозя вслед уходящему трамваю кулаком, что-то кричал, должно быть, ругался.

Арсений одобрительно посмотрел на Колю:

– Так и делай. Не ты людишек - так они тебя.

И вдруг схватил Колю за руку, просипел срывающимся голосом:

– Там… На задней… Ох, мать честная!

Коля оглянулся: на задней площадке стояли два громилы - в шоферских картузах, в тельняшках под рваными пальто.

– Нам кранты, - одними губами проговорил Арсений.

– Что делать?
– спросил Коля.

– На, - Арсений сунул Коле финку.
– Если полезут - бей. Не мы их - так они нас… закон известный.