Военные приключения. Выпуск 3
Шрифт:
— Я же тебе сказал: Кузин.
— Кузин шестерка.
Евгений Евгеньевич откинул голову и закрыл глаза, всем своим видом показывая, что на подобного рода вопросы отвечать не собирается.
— Ну что ж, пеняйте на себя! — Швецов поплевал на ладонь и с хрустом вогнал лопату в землю. — Живьем зарою!
Первые десять минут Евгений Евгеньевич наблюдал за своим мучителем с легким недоумением: не мог поверить в реальность происходящего, не мог представить, что он, магнат, босс, суперворотила, по приказу которого звонили в самые высокие инстанции, раздавали должности, награды, судили, прощали, держали
— Володя, давай поговорим. Только без эмоций, серьезно. Я верю, что два умных человека всегда могут договориться.
— Два умных и порядочных, — язвительно заметил Швецов.
— Володя, я тебя хотел сделать своим, доверенным, человеком…
— Своим?! А кому пришла в голову идея отправить меня на дно? Вы же сами говорили, что у Сопина мыслительный аппарат работал туговато — он бы сроду не догадался зарядить акваланг пропаном.
— Чушь собачья! Неужели ты ему поверил?
— Может быть, и не поверил бы, но когда вы продали Янкину…
— Да кто такая Янкина? Дойная корова!
— Эта дойная корова исправно работала на вас много лет, а вы ее — под топор!
— Володя, без меня пропадешь: или тебя мои ребята грохнут, или менты возьмут — любой уголовник кончает свой путь в тюрьме.
— С вашими ребятами я разберусь, а что касается тюрьмы… Я так же, как и вы, люблю спать в собственной постели.
— Дурак! У меня связи, знакомства, меня всегда прикроют, с того света вытащат! А что ты можешь? Тебя сцапают на второй же день и, как паршивого котенка, сунут мордой в парашу. И будешь хлебать, пока не подавишься. — Евгений Евгеньевич взглянул Швецову в глаза, ощутил их льдистый холод и вдруг понял — кожей, внутренностями, — что проиграл, что не выбраться ему из этого каменного мешка, не увидеть больше ни собственной дачи на берегу моря, ни притихшую в ожидании неминуемого женщину у камина, не почувствовать ее губ, тела, пьянящего аромата волос, не услышать шум утреннего прибоя, ни крика оголтелых чаек, внимательно и зорко высматривающих заигравшуюся на мелководье рыбешку, и, отчаявшись, отрицая саму мысль о поражении, замотал головой, закричал, завыл исступленно: «Помогите-е-е!»
— Вас здесь сам бог не услышит. — Швецов загнал ему в рот кляп — картофелину средних размеров — и столкнул в яму. — Приеду завтра. Если не одумаетесь, не назовете имена людей, которые на вас работают, зарою. Живьем похороню!
Швецов закрыл гараж, осмотрелся и прошел в домик к сторожу. Тот, бросив читать газету, глянул поверх очков.
— Ты, дед, часом не глухой? — спросил Швецов. — Кричу, кричу — бестолку.
— А чего кричал?
— Помощь требовалась.
— Пойдем помогу, — с готовностью вскочил дед.
— Я уже справился. — Швецов поблагодарил его за участие, дал трояк на чай и уехал.
«Денежный черт»! — проворчал дед, смотря в окно и наблюдая, как ловко и быстро гонит машину новый владелец гаража.
Приехав домой, Швецов без особого труда отыскал старую записную книжку и позвонил Кузину.
— Здравствуй, — сказал он. — Швецов беспокоит.
— Очень
— Мне необходимо с тобой поговорить.
— Срочно?
— Немедленно.
— По какому вопросу?
«Не доверяет, сволочь!»
— Евгений Евгеньевич просил…
— Где встретимся?
— Ресторан «Арбат» знаешь?
— Кто этот вокзал не знает.
— Я тебя буду ждать в нижнем зале. Все. — И повесил трубку.
У ресторана толпился народ, на дверях висела табличка: «Свободных мест нет».
— У меня столик заказан, — сказал Швецов, привычным жестом выуживая из кармана трояк.
— Милости просим. — Швейцар услужливо распахнул дверь.
Швецов спустился в нижний зал, нашел подходящего к случаю официанта, рослого, крепкого, наглого, у которого, казалось, даже на роже было написано: «Подонки, учитесь жить!», заказал столик на двоих и сунул ему в верхний карман фирменного пиджака десятку. Сказал:
— Это на чай. Обслужишь быстро, вежливо, но… с достоинством. Работай так, чтобы мой собеседник понял, что ты не из шестерок.
— Сделаем.
Кузин подъехал через полчаса. Войдя в зал, он внимательно осмотрелся и, заметив Швецова, который со скучающим видом наблюдал за танцующими, неторопливо закурил и подошел к столику.
— У вас свободно?
— Пожалуйста. — Швецов кивнул и тут же увидел, как в зал вошли еще два паренька, и по их внешнему виду — у первого был чуть заметно искривлен нос, у второго — бесформенные, отбитые, как у всех профессиональных боксеров, губы — мгновенно сообразил, что Кузин приехал с охраной.
— Что будешь пить?
— Кофе. Двойной. Со сливками.
— А я, пожалуй, выпью, — вздохнул Швецов. — У меня сегодня денек был не из легких. — Он наполнил рюмку и залпом опрокинул ее, продолжая незаметно наблюдать за ребятами Кузина. Они прошли в глубь зала и сели так, чтобы Швецов их не видел.
— Кому живется весело, вольготно на Руси? — с иронией в голосе продекламировал Кузин.
— Кто жить умеет.
— Ты умеешь?
— На этот вопрос придется ответить тебе. — Швецов кивком головы подозвал маячившего в поле зрения официанта. — Славик, ты забыл принести икорки.
Славик извинился и мгновенно исчез.
— Твой паренек? — проводив его взглядом, спросил Кузин.
— Не задавай дурацких вопросов, — ответил Швецов словами Евгения Евгеньевича. — Я же не спрашиваю тебя, чьи козлы сидят за моей спиной.
— А ты спроси.
«Пора быка за рога да в стойло».
— Спрошу. Сколько тебе платил Евгений Евгеньевич?
Это был удар из серии запрещенных, но Кузин даже не поморщился.
— Тысячу, — сказал он, откинувшись на спинку стула.
— Даю полторы. Будешь работать на меня?
Кузин несколько оторопел. Глаза сузились, беспокойно забегали. «Что это, проверка на прочность, которая исходит от Евгения Евгеньевича, или действительно деловое предложение? Скорее всего — проверка…»
— Я, старик, работаю на Магната, — сказал он и, сказав это, побледнел, ибо понял, что от волнения невольно выдал кличку Евгения Евгеньевича, которой последний пользовался в блатном мире. — Работаю честно, а ты… Если ты решил отколоться, то поищи себе людей на стороне.
— Не трепыхайся! — жестко проговорил Швецов. — Уехал твой Магнат.