Военные приключения. Выпуск 7
Шрифт:
Солдаты проворно вытащили Антипа и поставили его рядом с Крашенинниковым.
Офицер распорядился:
— Обоих доставить в мою палатку.
— В Терентьевскую рощу? — бойко переспросил угреватый поляк, донельзя довольный тем, что ему не придется принимать участия в штурме.
— Ну да, в Тере… сам черт язык сломит, — выругался офицер. — Беречь их — глаз не спускать. Если что случится — голову сниму. А еще лучше — выдам тебя московитам, они сами с тебя шкуру спустят за твои художества.
Побледневший
Услышав слова «Терентьевская роща», Антип и Иван незаметно переглянулись: они знали, что с этим местом связана важная военная тайна поляков. О ней Крашенинников тоже написал в грамотке, которую несколько минут назад, к счастью, удалось с помощью меченой стрелы переправить в крепость. Может, грамотку в эти мгновения успели обнаружить и переправить архимандриту Иоасафу?..
— Вперед! — махнул тем временем рукой старший поляк, и отряд мужиков под остриями наведенных на них копий двинулся на приступ.
Дробно стучали барабаны. Осадные орудия грохотали так часто, что от порохового дыма стало трудно дышать.
Ивана и Антипа вражеский конвой повел к Терентьевской роще, прочь от крепости. Их провожали завистливые взгляды пленных мужиков, шедших на верную смерть.
— Гибель их ждет, — вздохнул Иван, посмотрев на понуренных мужиков, которые нехотя переставляли ноги.
— Нас, паря, думаешь, другое ждет? — откликнулся Антип. — Гляди, им еще позавидуем.
— Эй, разболтались, черти, — замахнулся на них попьем угреватый.
— Выслуживается, — прошептал Антип, но сержант услышал и ударил его по плечу так, что пленник едва не упал.
— Из–за таких, как вы, негодяев крепость никак не возьмем! — зло выкрикнул сержант. — Давно бы уж осада кончилась, а тут мерзни как собака.
Разношерстный конвой сочувственно загалдел.
— Не видать вам крепости как своих ушей, — сказал Иван твердо.
Угреватый размахнулся копьем, но раздумал.
— Ладно, «летающий», с тобой разговор будет особый, — ухмыльнулся он. — Ты свое получишь.
Звуки осады стали глуше.
— Знать бы хоть, что сгинем недаром, — прошептал Антип.
Небольшой отряд свернул в рощу, монастырь исчез из виду.
***
Судьба послания Ивана Крашенинникова, к счастью, оказалась доброй.
Бесстрашные и вездесущие мальчишки, которых даже вражеский приступ и градом сыпавшиеся метательные снаряды не смогли разогнать по домам, нашли на огородной грядке, припорошенной снежком, странную стрелу с красным лоскутком: они заметили ее, еще когда стрела перелетала через крепостную стену.
Обнаружив, что к стреле привязано послание — кусок бересты с нацарапанными на ней буквами, — решили снести его на монастырское подворье: грамоте никто из ребят не был обучен,
Вскорости послание Крашенинникова попало в руки архимандрита Иоасафа, который убедился, что обрывок бересты содержит ценные сведения: здесь было все, что удалось вызнать крестьянским повстанцам за дни, проведенные Иваном во вражьем тылу. И численность отдельных осадных отрядов, и строение войска, и расположение пищалей осадных, и даже общее их количество — шестьдесят три. Было здесь рассказано и о тайне Терентьевской рощи, тайне, которую противник берег пуще глаза.
…В высокой монастырской гриднице шел военный совет. Князья Григорий Борисович Долгоруков Роща и Алексей Иванович Голохвастов принимали людей, выслушивали их и отдавали распоряжения.
Воеводы оживленно расспрашивали какого–то воина в окровавленном шлеме, когда скорым шагом вошел архимандрит.
— Куда запропастился, отче? — обратился к нему князь Долгоруков. — Решать надо, что делать. Напирают поляки на главные ворота.
— Может, вылазкой ответим? — добавил Голохвастов. — Кого присоветуешь, отче, во главе поставить?
Ничего не ответив, архимандрит обратился к воину, который все еще тяжело, словно после бурного бега, дышал:
— Каково там, у враг?
— Тяжко, отче, — произнес воин, блестя белками глаз. Почерневшее лицо его, обожженное порохом, казалось страшным. — Пристрелялись поляки, метко бьют ядрами. Особливо одна пушка донимает, спасу нет.
— Трещера?
Воин кивнул:
— Как ахнет, окаянная, ажник трещины по стене ползут. Знали бы, где расположена, подавили бы ядрами своими.
— Мне ведомо, где Трещера, — сказал архимандрит.
— Где? — спросил воин.
— Запомни: на горке, в роще Терентьевской, — ответил архимандрит.
— Видение, что ли, было у тебя, святой отец? — насмешливо спросил Долгоруков.
— Послание получил, — спокойно сказал Иоасаф, не обращая внимания на язвительный тон князя, и поднял правую руку с куском бересты.
Голохвастов ухмыльнулся:
— С неба?
— Угадал, Григорий Борисович, — произнес архимандрит. — Одначе не время сейчас шутки шутить.
С этими словами он бережно расправил бересту в положил ее на столешницу. Воеводы, нагнувшись, несколько минут изучали бересту. Воин только молча переводил взгляд с одного на другого.
— Кто он, благодетель наш?! — воскликнул князь Долгоруков, нарушив молчание.
Иоасаф коротко рассказал, как к нему попало это послание. При этом он, правда, умолчал, каким образом проник Иван Крашенинников на вражескую территорию и самое имя его не упомянул: считалось ведь, что Иван обретается в монастырском лазарете, маясь тяжкой и заразной болезнью.