Военный коммунизм в России: власть и массы
Шрифт:
Уже 27 апреля главный составитель компродовских декретов А. И. Свидерский сообщил сессии московских продовольственников о готовящихся проектах по организации крестьянской бедноты и продовольственных отрядов. Первый из них — Декрет ВЦИК и СНК от 13 мая о чрезвычайных полномочиях народного комиссара по продовольствию, — по сути, дублировал известное по семнадцатому году постановление Временного правительства о государственной хлебной монополии, объявляя, «что ни один пуд хлеба не должен оставаться на руках держателей, за исключением количества, необходимого для обсеменения их полей и на продовольствие их семей до нового урожая». Однако советский декрет был более суров, предусматривая самые жесткие репрессивные меры во исполнение монополии вплоть до применения вооруженной силы в случае сопротивления и поощрение доносительства.
Декрет 13 мая и последовавшие в его развитие постановления об
119
Протоколы заседаний ВЦИК 4-го созыва. Стенографический отчет. М., 1920. С. 250.
«Я желаю с совершенной откровенностью заявить, что речь идет о войне, только с оружием в руках можно получить хлеб» [120] .
ЦК большевиков сделал окончательный выбор, его вожди Свердлов и Троцкий в своих выступлениях 20 мая и 4 июня во ВЦИКе огласили перед советской аудиторией, что их партия за гражданскую войну. Да здравствует гражданская война! [121]
Разумеется не все большевистское руководство поспешило разделить столь радикальный курс. Основным оппонентом ленинского плана стала хозяйственная группировка Рыкова, который еще в 1917 году в дискуссиях с Лениным проявил свою принадлежность к умеренному крылу большевизма. Рыков продолжал сохранять пост московского облпродкомиссара и имел опыт, который позволял ему с полным основанием критически отнестись к проекту продовольственной диктатуры и войны с деревней. Он повторял, что вести экономическую политику штыком — это безумие. Во главе с Рыковым составилась так называемая «продовольственная оппозиция» из хозяйственных руководителей, которая выдвинула альтернативу продовольственной диктатуре. Она заключалась в развитии собственно экономических, эквивалентных отношений с деревней на основе товарообмена и гибкой политики цен. В обращении к Совнаркому оппозиция заявляла, что ввиду крайне тяжелого положения необходимо «признать продовольственную диктатуру в настоящее время совершенно нежелательной и крайне вредной» [122] .
120
Там же. С. 254.
121
Там же. С. 294, 389.
122
РГАЭ. Ф. 1943. On. 1. Д. 141. Л. 74–76; РЦХИДНИ. Ф. 19. On. 1. Д. 112. Л. 2.
В противоположность крикливой левокоммунистической группировке, в лице Рыкова и его команды ленинское большинство ЦК партии получило сильную и компетентную оппозицию, отрицавшую компромиссы с буржуазией, но вместе с тем склонную учитывать интересы и особенности крестьянства. Однако чисто экономические расчеты для Ленина не имели решающего значения. Продовольственная политика была тесно увязана с социально-политическими задачами борьбы с капитализмом, основной базой которого теперь были признаны зажиточные крестьяне.
План вооруженного похода и разжигания гражданской войны в деревне вызвал ожесточенное сопротивление и со стороны эсеро-меныневистских представителей в Советах. Они предупреждали, что попытка решить продовольственный вопрос путем гражданской войны окончится таким же крахом, каким окончилась уже испробованная война в городе для промышленности. Нужна не война, а организация, говорили они и предлагали опереться на представительные крестьянские Советы, на восстановление демократического строя и в конце концов завершали все своим Карфагеном — требовали созыва Учредительного собрания. Во всей небольшевистской прессе вспоминали недавнее и оказавшееся малоэффективным продовольственное диктаторство Троцкого. Однако, обрушив на читателя поток доводов по экономической нецелесообразности
В мае 1918 года лозунг учета и контроля уступил место более откровенному лозунгу централизации — централизации банковского дела, управления промышленностью, продовольственного дела и, наконец, политической власти. Вооруженный поход в деревню и разжигание гражданской войны были лишь первой целью. Вторым направлением удара законодательства о продовольственной диктатуре были сами Советы. В этот период обострились противоречия между центральной властью и губернскими Советами. В марте — мае 1918 года Советы Саратовской, Самарской, Симбирской, Астраханской, Вятской, Казанской, Тамбовской и других губерний, где подавляющее большинство делегатов представляло интересы крестьянства, при поддержке делегатов от рабочих приняли постановление об отмене старых твердых цен на хлеб и восстановили свободную торговлю, Это был бунт против экономической политики большевиков. Ответ Москвы выразился в известном декрете от 13 мая о введении продовольственной диктатуры и особенно декрете ВЦИК и СНК от 27 мая о реорганизации Наркомпрода и местных продовольственных органов. Последним устанавливалось подчинение всех губернских и уездных продовольственных органов не местным Советам, а непосредственно наркому продовольствия, который получал право отменять постановления Совдепов и входить во ВЦИК с предложением о предании их суду.
Тем самым был сделан первый шаг по упразднению советской власти на местах и концентрации властных функций в центре. Вскоре по пути, проложенному Наркомпродом, двинулись ВСНХ, военное и другие ведомства, установившие свою вертикальную систему управления, ограничив роль органов Советской власти до минимума.
Оппоненты большевиков назвали декрет 27 мая «банкротством идеи Советов». При обсуждении его проекта во ВЦИКе Абрамович произнес пророческие слова о тех, кто отправился в великий поход за свободой и справедливостью, но пришел к изначальной точке:
«Вам (большевикам) приходится возвращаться к старой, испытанной бюрократизации, вам приходится передавать всю страну в руки центральной бюрократии, т. е., другими словами, вы доказываете этим новым проектом только то, что Россия сейчас не способна управляться методом обыкновенной человеческой демократии, что она не способна управляться путем вашей советской демократии и что, следовательно, она и может управляться только как встарь, бюрократическим аппаратом» [123] .
123
Протоколы заседаний ВЦИК 4-го созыва. Стенографический отчет. С. 331.
После майского поворота политики сосуществование большевиков и левых эсеров в органах государственной власти стало обоюдонетерпимым. Большевики, фактически оставившие идею власти Советов, последовательно шли по пути государственного централизма, им не нужны были малонадежные попутчики, им был нужен дисциплинированный исполнительный аппарат, подчиненный железной воле центра. Пора заигрывания с крестьянством, путем привлечения эсеров в правительство, также закончилась, крестьянству была открыто объявлена война. В свою очередь левым эсерам после провозглашения вооруженного похода на деревню также не оставалось места для очередного компромисса с большевиками. С обоих сторон началась активная подготовка к разрыву отношений, который и произошел в форме известного мятежа левых эсеров б—7 июля, во время V Всероссийского съезда Советов.
V съезд Советов был отмечен еще одним знаменательным событием. По иронии судьбы именно в тот момент, когда вопрос о Советской власти был объективно уже закрыт, принимается первая советская конституция, в которой декларировалось, что вся власть в центре и на местах принадлежит Советам.
В конституции 1918 года отразились противоречия, которые переживала власть с различными слоями общества. Значительная категория граждан, отнесенная к эксплуататорам и слугам старого режима, вообще была лишена избирательных прав. Ограничения падали и на крестьянство, 5 голосов крестьян приравнивались к 1 голосу рабочего. Тайные выборы не предусматривались. На практике это обеспечивало неограниченные возможности давления на избирателей.