Военный прогресс и особенности его проявления в традициях Запада (социально-философский анализ)
Шрифт:
Следовательно, военный прогресс в значительной степени обусловливается определенным проектом науки, способным развернуть адекватную жизни общества научную теорию и научную историю. И есть основания выделять два таких проекта: в индивидуалистическом обществе универсалистский, метафизический проект, в коллективистском обществе – диалектический, космический. В основе первого лежит принцип «свободы воли», а в основе второго – принцип «совершенства».
Отклонения от нормы естественноисторического процесса детерминируются различными причинами, которые мы подразделяем на две группы: 1) индивидуалистическое общество уязвимо в первую очередь с точки зрения ущемления в
Однако в настоящее время формируется теоретическая модель естественноисторического процесса, где основными понятиями становятся «мера», «количество» и «качество». Она требует познавать законы развития общества, которые определяют норму естественноисторического процесса, разрабатывать методологию, позволяющую познать законы. В этом смысле весьма существенно такое понимание единства научной теории и научной истории, согласно которому каждая из двух указанных теоретических моделей предполагает свои стандарты рациональности, соответствие каждой из данных теоретических моделей определенному типу общества.
Как показывает исторический опыт, не может быть и речи о механическом заимствовании цивилизационных параметров одного типа на другие типы, тем более цивилизационно-культурные круги, которые переживают новое рождение или находятся на подъеме. Важнейшее условие жизнеспособности и расцвета любой цивилизации – это разнообразие составляющих ее этнонациональных, социокультурных, конфессиональных и иных элементов, объединенных в подобие сообщества государств, стран и народов. Впрочем, нельзя не считать нелепостью единое мировое сообщество, с некоей унифицированной системой ценностей, культур, единого образа жизни, едиными стереотипами и стандартами поведения и т.д. Единообразный космополитический мир – место для жизни малопривлекательное. Современный же мир, как представляется, предполагает новый, неизмеримо более высокий уровень сложности и многообразия. Отмечено, что социокультурное и духовное наследие плохо переносит трансплантацию. Поэтому естественно, что попытки достижения духовного, культурного, ценностного единства не могут не встретить самого решительного и непримиримого сопротивления народов, что в той или иной степени детерминирует военный прогресс.
Особенность исследования военного прогресса состоит в том, что понимание пагубных последствий применения оружия массового поражения в известной мере предотвращает всемирный военный конфликт, а также косвенно препятствует возникновению локальных конфликтов, особенно если они чреваты потенциальной опасностью столкновения в глобальных масштабах. Однако данное обстоятельство совсем не означает, что оружие массового поражения само по себе способствует поддержанию мира и вообще исключает возможность его использования.
Фаталистическая и пессимистическая трактовка тенденций современного исторического процесса наиболее характерна для неоконсервативных теорий, в которых проблемы войны и мира рассматриваются с позиций национальных и региональных интересов конкретных политических кругов, стремящихся сохранить свое преимущественное положение в международной экономической и политической системе, а также традиционные социально-политические поряди и институты внутри собственных государств. Эти теории являются своеобразной реакцией политической и социальной элиты на происходящие в мире радикальные социальные
Сторонники таких теорий нередко отрицают рациональность, познаваемость и контролируемость исторического процесса. Одни из них (К. Лоренц, М. Уошберн, Д. Даниэлс, Р. Ардри) исходят из положения, согласно которому народыне массы, нации и индивиды агрессивны по своей природе, а поэтому являются носителями иррациональных и разрушительных сил истории. Другие, представляющие так называемую «школу реалистов» (Дж. Кенан, Г. Моргентау), считают, что войны являются результатом нарушения внутригосударственной дисциплины и традиционных международных установлений. А все вместе консерваторы исходят из убеждения, что человеческие массы в своих устремлениях и действиях движимы не разумом и соображениями всеобщего блага, а невежеством, эмоциями и эгоизмом.
Однако при всей своей кажущейся несхожести подобные футурологические проекты преследуют единую социальную и идеологическую цель. Есть определенная логика и в том, какие именно на них выдвигаются в тот или иной момент на передний план, что противопоставляется им в качестве альтернативы, а на самом деле лишь дополняет их. Логика эта объясняет, в частности, почему концепция «технократического оптимизма», превращающие научно-технический прогресс в единственный источник прогресса вообще (Ж. Фурастье, Д. Белл, А. Тоффлер и др.), так легко уживаются на Западе с «»разочарованием в прогрессе (Р. Арон), «критикой науки» (Ч. Рейх и другие), «технологическим пессимизмом» (Г. Маркузе), абстрактными идеями «гуманизации науки» (Ю. Хабермас).
Важно отметить еще один факт, принципиально влияющий на военный прогресс. Имеется в виду резкое расширение масштабов участия масс в политике, при этом связь их с политикой развивается как бы по двум противоположным, а на самом деле взаимосвязанным руслам. С одной стороны, человек больше дистанцируется от политики, проводя отчетливую грань между своей жизнью, своими интересами и областью вмешательства государства и других политических институтов. С другой – укрепившись в собственных экономических, социальных основах, человек активнее интересуется политикой, требуя, чтобы она больше учитывала его интересы и реагировала на них. В данной связи проблема военного прогресса приобретает новое наполнение, ведь власть предполагает определенный уровень поддержки, в том числе и военной.
Военный прогресс был тесно связан с тем фактом, что политическая история XX в. отмечена вспышками тоталитаризма, воплотившегося в фашистских режимах. Тоталитарные режимы заставили человечество вспомнить о самых мрачных страницах своей политической истории и, кроме того, с новой силой поставили проблему военного прогресса. Дело в том, что военная авантюра фашистской Германии, тем не менее, значительно подстегнула военный прогресс в его двояком смысле: как результат силы духа и как стимул к техническому рывку.
Глобализация общественных отношений проявилась, в частности, рядом локальных военных конфликтов. Во второй половине века человечество не знало мировых войн, но такие конфликты, как американская война во Вьетнаме, в Афганистане, война США с Ираком из-за Кувейта, по вовлеченности в свой механизм различных социальных сил, остроте противостояния явно тяготели к перерастанию в мировые конфликты. И не случайно во второй половине века угроза третьей мировой войны, разработка различных мер ее предотвращения существовали как вполне определенная реальность.