Военспец. Чужое лицо
Шрифт:
И решил Андрей устроить Евграфа в Навигацкую школу. Если способен к учёбе окажется, получит он в помощники грамотного специалиста. Перспектива долгая, отдачу сразу не получишь, но альтернативы нет. А на это время можно других специалистов сыскать.
Навигацкая школа была открыта по распоряжению Петра 14 января 1701 года, и располагалась она в Москве, в Сухаревой башне. Была первым инженерным, морским и артиллерийским училищем. Также называлась школой Пушкарского приказа, поскольку финансировалась им и подчинялась ему.
Руководил школой Яков
Школа делилась на Нижнюю, своего рода подготовительный класс, где обучали чтению и письму, изучали арифметику, геометрию и тригонометрию, и Верхнюю, в которой обучали немецкому языку, математике, а также морским, инженерным и артиллерийским наукам.
Преподавательский состав школы был сильным. Достаточно сказать, что в числе педагогов были иностранцы вроде Генри Фарварсона, англичанина, профессора Абердинского университета. Были и русские преподаватели: математик Леонтий Филиппович Магницкий, автор первой русской математической энциклопедии.
По указу Петра Первого в школу ежегодно должны были принимать от ста до ста пятидесяти человек, причём две трети из них должны были составлять дети дворян. В школе обучались дети видных людей – Волконские, Шаховские, Урусовы, Долгорукие, Шереметевы, Щербатовы, Барятинские.
Андрей распорядился запрягать лошадей.
– Едем!
– Куда?
– Если получится, устроим тебя на учёбу.
– Денег же нет у батюшки…
– Жить и кушать в моём доме будешь, в людской. Макару, дядьке своему, в свободное время помогать будешь. Ежели Нижнюю школу осилишь, не выгонят с позором за лень и тупость, пойдёшь в Верхнюю, специалистом станешь – хоть инженером, хоть архитектором. Только уговор: после учёбы будешь у меня на заводах работать. Пять лет учиться будешь – пять лет отработаешь. А коли десять учиться придётся, то и работать столько же будешь.
Андрей знал, о чём говорил. В Нижней школе обучали год, зато в Верхней определённых границ не устанавливали, и там могли учиться и пять, и десять лет. Тех, кто способности к знаниям проявлял, отправляли на практику за границу за казённый счёт.
Начальник школы оказался на месте. Сначала он и слышать о приёме не хотел, дескать, нет свободных мест, но потом всё же решил устроить экзамен и начал задавать Евграфу задачи по арифметике, устроил ему простенький диктант.
– Сильно ли учиться хочешь, недоросль?
– Очень! – с жаром ответил Евграф.
Ответ Брюсу понравился. Дворянские дети в большинстве своём учиться не хотели. Зачем тратить время, если можно нанять грамотного писаря? Ведь иные недоросли дворянские расписывались с трудом. А для простого сословия это был единственный шанс выбиться в люди, поэтому учились упорно, с желанием и зачастую по оценкам своих знаний превосходили детей дворянских.
– Хорошо, берём. Завтра придёшь с бумагой, чернилами и перьями. Но ежели отлынивать начнёшь – не обижайся,
Когда Андрей поблагодарил Брюса и они сели в возок, Евграф не мог поверить своему счастью:
– Вот повезло! Благодарствую, барин! Только… – Он вдруг замолчал.
– Договаривай, – взглянул на него Андрей.
– Денег на бумагу и чернила нет.
Андрей достал из кошеля деньги:
– Сходи на торг, купи что надо. Всех денег не трать. Сходишь на занятия завтра, посмотришь, чем пользуются другие ученики.
– Мне домой сбегать надо, отца с матушкой порадовать.
– Сбегай, но после торга, дело прежде всего.
– Тогда я побегу! – Евграф прямо на ходу выскочил из возка.
Андрей засмеялся, глядя ему вслед, но потом вздохнул: этого хлопчика пораньше бы начать учить!
Дома Макар обеспокоился:
– А где же племянник мой? Не взяли?
– Уговорил я начальство, завтра учиться идёт. А сейчас на торг побежал – за чернилами и бумагой. Жить будет в людской, питание за мой счёт.
Макар упал на колени перед Андреем:
– Благодетель! Не забуду милости твоей, барин, верой и правдой служить буду!
– Встань, Макар! – попытался поднять старика смущённый Андрей. – У меня ведь тоже свой интерес. После учёбы он у меня на заводах работать будет.
– Парень-то способный к наукам. Дьячок его алфавиту научил, так он всё читает: вывески, Библию…
– Посмотрим, как он учёбу в Навигацкой школе осилит. Распорядись насчёт баньки, Макар.
– Всё в лучшем свете сделаю!
Пока топилась банька, Андрей раздумывал. Поехать самому по адресам, что Макар записал, или придумать что-нибудь эдакое, похлеще чугунного крыльца, о чём в Москве долго говорить будут? А ведь, пожалуй, можно себя показать в выгодном свете. Не отлить ли в бронзе родовой герб Романовых, грифона? Бояре да дворяне увидят – обзавидуются. Только где образец взять, да чтобы мелкие детали видны были?
И он поехал к дьяку Пушечного приказа. Уж Алексей Митрофанович подскажет!
– Нет у меня парсуны, нет. А чего ты мучаешься? Есть же Посольский приказ, езжай туда. Постой, а зачем тебе?
– Пока секрет, после узнаешь.
Парсуной на Руси называли цветной рисунок. Позже, в 1722 году, Пётр введёт должность герольдмейстера – впервые на Руси – и назначит за заслуги Колычева Степана Андреевича.
В Посольском приказе Андрея встретили прохладно:
– А зачем тебе родовой герб государя? Может быть, ты кощунствовать будешь?
– Упаси Господь, как у тебя только язык повернулся?
В комнату вошёл подьячий с бумагами, услышал разговор.
– Я его видел, – ткнул он пальцем в сторону Андрея, – вместе с государем.
– Так ты с Петром Алексеевичем знаком? Что же сразу не сказал? – И к подьячему: – У нас парсуна с гербом государя есть, отдай. Только не насовсем, на время.
– Верну! – клятвенно пообещал Андрей.
Подьячий сопроводил его в комнату без окон, зажёг свечу.
– Чего же окон нет? – недоумённо огляделся Андрей.