Воевода

Ланцов Михаил Алексеевич

Однако прошла минута. Прошла вторая. Третья. Но никто так и не напал.

Более того — от Каширы уже стали подтягиваться люди. Видимо стены заметили инцидент.

— В воду не лезьте! — крикнул им Андрей. — Чеснок!

Услышали.

Старая Кашира находилась на левом берегу Оки, в отличие от той, что вольготно раскинулась на правом берегу с 1619 года. Поэтому отряд тульского воеводы и город оказались по разные стороны реки. Но это не стало проблемой. Услышав про «чеснок», разбросанный на броде, каширские служилые люди очень оперативно отреагировали.

Отправили пару лодок к воеводе, дабы, в

случае чего эвакуировать. Они тоже подумали про вероятно нападение. Ну и по броду начали незамедлительные работы, его стали прочесывать граблями. Так что уже к вечеру они полностью все очистили.

Андрей до вечера так никуда и не ушел, оставаясь на берегу. Требовалось привести отряд в порядок после потрясения и решить, как идти дальше. Да подождать, пока от Каширы переправят новых лошадей взамен утраченных. Строго говоря раненых, причем несильно. Но идти на них верхом в ближайшее время было нельзя…

Молодой воевода стоял на правом берегу Оки.

Смотрел на закат.

Жевал травинку, отчаянно желая «пустить дымку».

А в голове его лишь пульсировал мат, от предвкушения совсем иных сражений, которые, судя по всему, будут проходить по иным правилам и далеко не в поле…

Часть 1. Черные сердца

Порой сердца людей чернее любого порождения тьмы.

Флемет, Dragon Age

Глава 1

1555 год, 3 сентября, Тула

И вот, наконец, Тула.

Город, который за минувшие три года стал для Андрея если не родным, то очень близким. Там, в XXI веке, он бывал в нем несколько раз. Пару раз посетил, чтобы пройтись по музеям да достопримечательностям. Разок в рамках общего турне по южным городам старой московской Руси. Ну и по делам несколько раз заезжал, но все бегом и на лету. Сейчас же этот город стал для парня ключевым в его стратегии выживания. Вокруг него было выстроено все.

В Москву он соваться не хотел. Опасался. Там и своих хищников хватало. Да и глаз слишком много совершенно лишних. Зато тут он старался развернуться как можно шире и основательнее. Чтобы не сковырнуть его было просто так. Даже Царю…

Андрея встречали.

Считай полгорода вышло на улицу, увидев красное знамя с белым волком и всадников, что медленно подходили к околице. Значит выжил Андрей в том поединке судебном. Значит победил. Значит перед Всевышним оказался прав.

Слух о возвращении парня разлетелся по всему городу в считанные минуты. И люди спешили взглянуть на чудо своими глазами. Шутка ли? У целого Царя заморского суд выиграл! Чудо, не иначе.

Кто-то даже тянул руки, пытаясь прикоснуться к его одежде. Словно в том фильме про Жанну д’Арк. Ведь победа в столь значимом судебном поединке напрочь отметала всякие обвинения в колдовстве или чем-то еще богопротивном. По крайней мере, публичные. А значит Всевышний действительно парню покровительствовал.

История же о том, что Андрей есть возрожденный древний князь в теле юнца продолжала бытовать, никуда не девшись. Лишь дополнившись деталями. Дескать, старая жизнь

осталась в прошлом. Новая же — здесь и сейчас. И возвращаться к старому негоже, как и болтать о ней.

Поэтому, наблюдая, как Андрей подъезжал к городу и двигался по нему, люди тихо перешептывались, обсуждая божье провиденье. Ведь выходило что Всевышний, воскресив этого человека, поставил его в один ряд с великими людьми старины далекой. Теми, о которых писалось в Святом писании.

— Но разве он пророк? — удивлялся кто-то.

— Он защитник земли русской! — замечал ему кто-то иной из толпы.

— Да что вы знаете?! Болтуны!..

И начиналась ругань. То тут, то там. Не очень громкая. Не очень бурная. Стихающая после нескольких нервных реплик. Однако то и дело возобновляясь и доносящаяся до ушей всадников. Отчего Андрею, что ехал со своими людьми сквозь эту толпу, было не по себе. Сравнивать себя с пророками было крайне стеснительно и неловко. Даже вот так. Хотя ловил он на себе и неприязненные взгляды. Точнее их он скорее чувствовал, потому что ни разу так и не смог приметить недоброжелателей, хотя и вглядывался…

Наконец парень добрался до палат воеводы в кремле. И, спешившись, вошел внутрь.

Воевода его уже ждал внутри.

— Доброго дня, — произнес Андрей, начиная стандартную здравницу. Впрочем, не сильно затягивая.

Выслушал ответ. И вручил воеводе грамоту, которую от Царя ему вез, о назначении первым воеводой в Рязань. В город более тучный, сочный и многолюдный. С большим полком. Вторым по численности после новгородского. Полторы-две тысячи помещиков — это сила немалая. Да и стоит он в стороне тракта крымского. Оттого грозных набегов на него татары и не производили ныне, лишь слегка терзая. Так что это назначение выглядело однозначным повышением с какой стороны не посмотри. Хотя особой радости на лице визави не возникло от этой новости. Скорее задумчивая настороженность.

— А сюда кого? — прочитав грамоту, поинтересовался воевода.

Андрей вручил ему вторую грамоту. Ту, в которой говорилось о том, чтобы он передавал дела верному слуге Государя Андрею сыну Прохора, графу Триполи.

— Графу Триполи?! — удивился воевода. — Это что за звание такое невиданное?

— Кесарь римский наградил меня им за битву на Гоголе. За то, что я принял на себя символ Христа и одержал победу над магометанами. Прозвав за то крестоносцем. Титул сей некогда был владетельным в христианской Святой земле, отбитой у магометан крестоносцами-латинянами. Владения графа Триполи лежали к северу от Гроба Господня, но южнее княжества Антиохия. После того, как христиан выбили оттуда, титул попал в руки римского кесаря, как господина угасшего рода.

— А не грешно тебе было принимать такой титул? Латинянский же.

— Государь принял решение о том, чтобы я его принял. А кто я такой, чтобы оспаривать его решение?

— И то верно, — чуть помедлив, кивнул воевода.

Титул Имперского графа-крестоносца был воспринят им очень неоднозначно.

Этот титул был латинским и вызывал у него смешанные чувства. В том числе и потому что этот титул не вписывал Андрея в местную местническую систему. Во всяком случае явно. Он оказывался как бы вне ее. Во всяком случае в той ее части, где мерялись известными органами самые влиятельные аристократы.