Воевода

Корчевский Юрий Григорьевич

Страж у входа, завидев Лыкова, вытянулся и открыл дверь. Вошли. Видимо, Лыков здесь уже бывал — уверенно прошел по коридору и толкнул дверь одной из комнат.

Из-за стола поднялся служивый в синем кафтане, щуплый, с рябым лицом. Склонился в поклоне, но явно небрежно.

— Здрав будь, боярин. Вот, доставил по поручению государеву боярина Михайлова из Вологды. Работать будете совместно. Жилье дашь?

— Есть комната, пусть живет.

Я вмешался:

— Я лучше на постоялом дворе остановлюсь.

Оба московских боярина засмеялись.

—

Тута пыточной нет, кричать никто не будет, зато домой ходить не придется.

Я успокоился. Ну, коли орать никто не будет, можно и здесь пожить. Я надеялся — недолго.

Путный боярин откланялся и вышел. Ага, передал с рук на руки — и все дела, поручение выполнил. А у меня, похоже, все только начинается.

— Садись, куда хочешь, — сказал хозяин кабинета.

Я уселся на лавку.

— Так как там тебя?

— Георгий Михайлов.

— Я — Выродов, подо мной Разбойный приказ. Ты на лошади?

— Нет, ямскими добирались.

— Город знаешь?

— Откуда?

— Плохо. Придется к тебе человечка из местных приставить.

Ага, ловко подвел. Города не знаю, так соглядатая прилепил сразу.

Видно, уловил что-то в моих глазах боярин.

— Думаешь, соглядатая да шпиона к тебе приставляю?

— Именно так.

— Забудь, пустое. Мне результат нужен, а что ты делать будешь — мне все едино.

Помолчав, он спросил:

— Почему именно тебя назвал и советовал Кучецкой государю?

— А почему бы тебе самого Кучецкого или государя не спросить? Сижу дома после похода, не очухался еще, приезжает путный боярин, и меня на перекладных — в первопрестольную. Думаешь, я сам понимаю?

— Так ты ни при чем? Тогда все проще. Родня в Москве есть?

— Нет.

— Хм, занятно.

Мне кажется, сейчас Выродов решал — почему назвали меня, и кто за мной может стоять?

В зависимости от этого и линию поведения со мной выбрать.

Но пока у него что-то не получалось с определением. Боюсь, он подумал, что я хитрю.

— Послушай, Выродов.

— Меня Кириллом звать.

— Послушай, Кирилл. Мне с тобой делить нечего. Если получится раскрыть убийство и супостата сыскать, тем же днем в Вологду ворочусь — у меня там жена, сын, вотчина наконец, которая пригляда требует. Покровителя высокого у меня здесь нет, так что козней с моей стороны не будет, если тебя это волнует.

Выродов откинулся на спинку кресла, внимательно меня осмотрел. А что он ожидал услышать от провинциального боярина? В заляпанных сапогах, в беленом тулупе, лисьей шапке. Боярин, каких много на Руси, становой хребет и опора государева. Что у государя из казенного воинства есть? Пушкари из Пушечного приказа, немного стрельцов да наемный полк, в основном из немецких ландскнехтов. А кто порубежную службу несет? Бояре со своими боевыми холопами. Кто в седло садится отбить нападение ворога? Опять же боярин — не один, конечно, с дружиною своею, которую содержит и вооружает на свои деньги.

— Не прост

ты, боярин. И в ситуации определился, и про соглядатая догадался. Кажется, я начинаю понимать, почему тебя Кучецкой назвал. Давно с ним знаком?

— Не очень. — Я ответил уклончиво — уж не знаю, рассказывал кому-нибудь Кучецкой об убийстве вологодского боярина Ивана Андреева или нет. Чем меньше о тебе знают, тем лучше, — решил я.

— А говорил — не знаешь никого в Москве.

«Нет ли намека здесь на былую службу у

князя Овчины-Телепнева под моим прежним именем? — с тревогой подумал я. Но про тайну эту знал лишь мой покровитель Савва из Спасо-Прилуцкого монастыря, а на святого отца я мог положиться. — Лучшая защита — нападение», — решился я, сохраняя лицо невозмутимым.

— Хочешь на слове подловить?

— Нет, это я так, по привычке.

— Тогда давай ближе к делу. Где, что, когда?

— Наверное, тебе боярин Лыков уже рассказал, что десять дней назад убили чашника государева, боярина Голутвина. Вотчина у него недалеко от Москвы — на закат. Дом в Москве новый, два года как после пожара отстроил. Убили кинжалом в спину, прямо во дворце. Представляешь?

— Постой, погоди, Кирилл. Кто нашел убитого?

— Какая разница? Слуги наткнулись.

— Почему решили, что кинжал? Кинжал — оружие боевое, с ним во дворец не ходят.

— Правильно спросил. Рана в спине была, но самого кинжала не оказалось. А решили, что кинжал, потому что удар в спину был нанесен, и лезвие насквозь тело пробило — есть рана выходная спереди. Ножей такой длины не бывает.

— Со слугами-то разговаривали? Может, успел перед смертью боярин сказать что-то важное?

— Какое там! Он уже бездыханным был, а под ним — лужа крови.

— Враги у него были?

— У кого их нет? Даже в тебе я не уверен, что, повернись я к тебе спиной, ты не выстрелишь в меня. Шучу я так, не дергайся.

— Кто тело осматривал?

— Я сам, как дьяк приказной, да двое людей моих, в сыске сведущих. Не возьму же я с собой палача? — плоско пошутил Выродов.

— Резонно.

— Чего?

— Разумно, — поправился я. — А одежда, в которой его убили, где?

— Почем я знаю?

— Его ведь не в ней хоронили?

— Помилуй Бог, она же вся в крови. Обмыли, переодели, все по-человечески, по-христиански, упокой Господь его душу, — перекрестился дьяк.

— Где живет, вернее — жил Голутвин?

Вместо ответа дьяк Выродов встал, приоткрыл дверь и рявкнул, как ротный старшина:

— Андрей, подь сюда.

В кабинет с полупоклоном вбежал служивый.

— Вот, знакомься — вологодский боярин Георгий Михайлов. Он будет сыск вести по убийству Голутвина. Поступаешь под его руку — показать, что нужно, по городу провести. Понял?

— Как не понять?

— Тогда иди с боярином, куда он скажет.

Дьяк повернулся ко мне:

— Сам понимаешь — не тяни. Будут задержки в чем или помощь нужна — сразу ко мне.