Вохштерн
Шрифт:
Потом, когда немного поумнел и понял, что строить свою империю в моем случае крайне нерационально, я решил превратить город в торговый и общественный хаб между Хольтригом и Фарсой. Тоже негласно. Для чего, отчасти, и отправил сюда Арнвальда. Которому в обязанности вменялось не только укрепление своих деловых связей, но и аккуратное внедрение в подпольный мир. Через который я и планировал осуществлять свою экспансию.
Но, вот, чтобы захватить власть еще и реальную… Это требовало хорошенького такого осмысления.
— И как ты себе это представляешь? — Наконец поинтересовался я.
— Ну, смотри. — Начал
— И как выясняют кто более уважаем? — Усмехнувшись, перебил я своего резидента.
— Тут все просто. — Он вернул мне усмешку. — У кого больше денег, тот и самый уважаемый.
— Предсказуемо. А что бывает, когда одно из мест в собрании освобождается? — Мне и правда было интересно. Слишком уж непохожей была местная система самоуправления на чисто феодальную, что была повсеместно распространена в Хольтриге.
— Собрание выбирает нового члена. Простым большинством голосов.
— Понятненько, олигархат во всей красе.
— А?
— Продолжай, говорю.
— Ну так вот. Шестеро уважаемых и бургомистр в собрании. У уважаемых по одному голосу. У бургомистра три…
— А бургомистра кто назначает? — Вновь перебил я рассказчика. — Уважаемые?
— Нет. Его выбирают сами жители города.
— Ого. — Я был впечатлен. Не знал, что в этом дремучем средневековье уже появились зачатки демократии. — И как это происходит?
— Созывают Тинг, на котором присутствуют старшины мастеровых, районов, поселковые старосты, командиры ополчения. На нем большинством голосов и выбирают нового бургомистра.
— Допустим. Но я все еще не понимаю, как ты хочешь захватить власть в Вохштерне, если тут все решают богачи и старшины.
— Все дело в том, что у «уважаемых» есть возможность объявить бургомистра «не оправдавшим ожиданий». Для чего нужны все шесть голосов и какая-нибудь веская причина, дабы оправдать подобное решение перед народом.
Вот теперь я начинал понимать.
— Что, — я усмехнулся, — не одному тебе новый бургомистр хвост прижал?
— Не одному. Всех так или иначе умудрился задеть. Даже теневиков.
— Он, что, идиот?
— Не знаю. — пожал плечами Арнвальд. — Вряд ли. Скорее наоборот — его сына недавно видели в Фельске. Он вроде как направился туда по торговым делам. Только какие могут быть торговые дела у простого, пусть и уважаемого, торговца в графском дворце — непонятно.
Я рассмеялся. И снова цепкие лапки его милости. Только непонятно зачем ему Вохштерн. Хочет обезопасить свои тылы от фарсов, или включить независимый город в свой домен? Одни вопросы без ответов.
— Кто еще знает о том, что сын бургомистра ездил в Фельск?
— Да все. Из этого секрета не делали. А вот о том, что тот был в замке, — Арнвальд хитровато сощурился, — кроме меня и вас? Уже никто.
Я одобрительно кивнул. Правильно. Незачем такой информации давать распространение. Это стратегический ресурс, который можно использовать в свою пользу.
— Хорошо. Откуда ветер дует мы теперь знаем, и можем предположить, что так просто бургомистр не успокоится. Допустим, донеся эту информацию до «уважаемых», мы сумеем заставить объявить его «не оправдавшим ожиданий». Но как ты
— Да ладно? Только не говори мне, что я угадал. Как ты себе вообще это представляешь? Ты же чужак в городе.
— Ну, — он чуть смущенно улыбнулся, — уже не совсем чужак. Я же писал.
И это было действительно так. Я не раз уже радовался тому, что в свое время помог этому, уже бывшему, калеке. Арнвальд оказался предприимчивым и пробивным малым. За какие-то пару месяцев он сумел не только влиться в местное общество, не только подружиться с нужными людьми, но и выйти на полное самообеспечение. Его лавка приносила неплохой доход, а темные делишки давали возможность дружить с нужными людьми на постоянной основе. Только мне по-прежнему казалось, что этого все же маловато для того, чтобы его выбрали бургомистром. О чем я ему и сказал.
— Для этого мне и нужны ваши люди, — вновь начал мне «выкать» Арнвальд. — Для того, чтобы убедить самых несговорчивых старшин отдать голос за меня. Ну и для организации поводов для свержения нынешнего бургомистра.
— Хорошо, — решил я подвести предварительный итог. — В принципе, твой план ясен. Спрашивать, как ты собираешься договариваться с уже действующими «уважаемыми» не буду, уверен, что у тебя там или все схвачено, или почти. Про «поводы» тоже нет смысла пока разговаривать, их мы обсудим отдельно. Зачем лично тебе становиться бургомистром я тоже понимаю, и против твоей кандидатуры, в принципе, ничего не имею. Осталось понять зачем это все лично мне.
Арнвальд задумался. Видно было, что этот вопрос, если и приходил ему в голову, то он над ним не очень-то и размышлял. И зря, ой как зря. Нет, в том, что каждый в первую очередь думает о себе, не было ничего страшного. Только вот и я далеко не Мать Тереза, и добро делаю не только по велению души. Купец Арн был моим активом, в который я вкладывал деньги, и от которого ожидал определенных дивидендов, пусть и не совсем материальных. И самое главное — я мог его контролировать.
А вот бургомистр Арн, как ни крути, становился фигурой сам по себе. Шутка ли, управляющий довольно крупным городом? Кто даст гарантию, что он в один прекрасный момент не захочет изменить условия нашего договора? Или, что еще хуже — не расторгнет в одностороннем порядке? И что я буду делать? Бегать у стен Вохштерна и кричать о том какой бургомистр редиска? Или убью его?
Во всех этих случаях я окажусь в проигрыше. Так что, если подходить к вопросу с чисто практичной точки зрения, купец Арн был для меня сейчас предпочтительнее. Вот я и хотел услышать аргументы моего резидента, которые смогли бы изменить мое мнение.
Весь наш дальнейший разговор больше напоминал торг. И, врать не буду, дался мне он нелегко. Я понял, что потерял своего агента. Арнвальд уже успел испить из порочной чаши богатства и власти, и теперь изо всех сил пытался отстоять свою самостоятельность. Пусть и делал это аккуратно, крайне уважительно ко мне. Но стало понятно, что я перестал для него быть авторитетом. Печально и… Предсказуемо. Я всегда знал, что ни на дружбе, ни на благодарности, крепких денежных взаимоотношений не построить. А тут были замешаны ОЧЕНЬ большие деньги.