Воин Арете
Шрифт:
– Господин мой…
– Ни в коем случае! – Я схватил ее за руку и заставил снова сесть.
– Я только хотела спросить его, где он был все это время, – пояснила Ио. – Я его со вчерашнего вечера не видела.
– А разве он раньше был с нами?
– Да, с тех пор, как мы побывали в священной пещере Матери богов, – сказал Эгесистрат. – А сегодня утром ты говорил, что вы с ним долго беседовали у костра вчера ночью, а потом он пошел за водой, да так и не вернулся. Полагаю, он шел по нашему следу.
Элата, которая, как мне кажется, редко говорит сразу с несколькими людьми, сказала вдруг:
– Он старается по возможности быть полезным, да и душа у него счастливая – я рада, что он решил остаться с нами. Однако твой хозяин прав, Ио. Ночью улицы
Чернокожий тоже выразительно закивал, поддерживая Элату.
Эгесистрат снова наполнил свою чашу и сказал:
– По-моему, они скоро вернутся. Если одному из них и хочется с кем-то подраться, особой беды в этом я пока не чувствую. А нам, Ио, по-моему, сейчас лучше грызть орехи да рассказывать истории о призраках. О наших отсутствующих друзьях беспокоиться не стоит. Вот ты мне как-то рассказывала одну замечательную историю, еще на корабле – о том, как твой хозяин был свидетелем действий некроманта, заставившего встать из гроба мертвую женщину, помнишь? Сам он, разумеется, вспомнить эту историю не в состоянии. Вряд ли все остальные здесь ее слышали, так почему бы тебе снова не рассказать ее?
– Ах это! – воскликнул Асет. – Клянусь Девственницей [46] , никогда в жизни мне не было так страшно! Ио там, между прочим, не было. Полагаю, что ей все это поэт рассказал – он тоже был родом из Фив. Ты-то, надеюсь, такими вещами не занимаешься, Эгесистрат?
– Некромантией? – Прорицатель покачал головой. – Один или два раза я вызывал духов, одному даже задавал вопросы. – Он поболтал вино в чаше, любуясь бликами на его поверхности, потому что они гораздо больше могли сказать ему, чем, предположим, мне. Помолчав, он снова заговорил:
46
Кора (греч. "девушка"), или Персефона, почитавшаяся вместе со своей матерью Деметрой как богиня плодородия, а также как правительница Царства мертвых (в качестве жены Аида).
– А ведь духи людей становятся все более злобными, вы заметили? Раньше чаще попадались всего лишь заблудшие души, которым удалось выбраться из Царства мертвых или же вообще не довелось побывать там; такие духи ничуть не хуже живых людей, а часто даже и лучше. Таковы были и те, о которых мне в юности рассказывали мои учителя. И те, с которыми мне довелось встретиться самому. Но теперь меж них затаилось зло. – Он снова помолчал. – Кто-нибудь из вас слышал историю капитана Убрия? Вы знаете о Белом острове?
Асет покачал головой; чернокожий, Ио и я тоже.
– Это было за два года до войны, так он мне говорил. Его корабль вышел из устья Истра [47] , окутанного густым туманом, когда впередсмотрящий крикнул с мачты, что слышит музыку и хлопанье множества крыльев. За разговором они, наверно, их не замечали, но тут прислушались и действительно услышали эти звуки, а вскоре поняли, что перед ними не густой туман, а остров с белыми утесами и полоской белого песка на берегу.
47
Истр – древнее фракийское название Дуная, особенно в его нижнем течении.
Убрий рассказывал мне, что с детства плавал в этих водах и отлично знал, что там такого острова нет и быть не может. И все же он был там!
– И что же он сделал? – спросила Ио.
– Да в общем-то ничего. Но тут на песчаном берегу появился некий человек в латах. Он махал им рукой и громко просил прислать за ним шлюпку.
Убрий решил, что этот человек хочет, чтобы его оттуда забрали, а поскольку ему было очень интересно узнать, что это за остров, то он велел четырем матросам спустить шлюпку и плыть к берегу. Вскоре стало ясно, что это воин, который, по
"Я Ахиллес [48] , – сообщил ему призрак, – и я прошу тебя об одном одолжении". Ну и Убрий, естественно, сказал, что готов выполнить любое его желание. "Тогда ступай в храм Афины Илионской [49] , – сказал ему призрак.
– Там ты найдешь рабыню по имени Криза. Выкупи ее у жрецов и доставь сюда".
Убрий, конечно же, поклялся, что сделает это, снова прыгнул в лодку и поспешно отплыл от берега. Когда они разворачивались, призрак сказал: "Она последняя в роду Приама [50] – обращайся с ней почтительно!"
48
Ахиллес, или Ахилл – сын мифического фессалийского царя Пелея и нереиды Фетиды, один из храбрейших греческих героев, осаждавших Трою. Фетида, желая сделать сына бессмертным, окунула его в священные воды Стикса, однако держала его за пятку, и та осталась уязвимой ("ахиллесова пята").
49
Илион – эолийская колония близ древней Трои со святилищем Афины Илионской; а также – второе название Трои, по которому названа "Илиада".
50
Приам – мифический царь Трои Подарк, который получил прозвище Приам ("выкупленный"), поскольку при разрушении Трои Гераклом он был выкуплен своей сестрой Гесионой.
Они поплыли в Трою, и в течение всего плавания ветер был попутный, и Убрий разыскал ту девушку. Ей, по его словам, оказалось лет четырнадцать, и она была служанкой в доме одного из жрецов. Он заплатил за нее немалую цену и обеспечил ей на своем корабле всевозможные удобства и полную праздность. Он сказал ей, что она предназначается в дар некоему царю с острова в Понте Эвксинском, и она охотно обещала ему всегда хорошо о нем отзываться перед этим царем.
– А что случилось потом? Остров-то он отыскал? – спросил Асет. Мне и самому интересно было узнать, сумел ли Убрий во второй раз отыскать этот остров.
– Выйдя из устья Истра, они снова встретились с густым туманом. – Прорицатель вздрогнул, осушил свою чашу до дна и выплеснул оставшиеся в ней капли вина в огонь. – Однако на этот раз дул попутный ветерок. Убрий рассказывал, что им пришлось снова и снова брать риф, уменьшая поверхность паруса, и все же они чуть не вылетели на берег, достигнув Белого острова.
Призрак ждал их на белом песке, и рядом с ним стояла самая прекрасная женщина на свете. Со времени этих событий прошло уже более года, однако глаза Убрия каждый раз вспыхивали, когда он пытался описать мне эту красавицу. По его словам, было в ней нечто бесконечно влекущее, и в то же время это была в высшей степени достойная и скромная женщина. Любой мужчина на свете с радостью бросил бы к ее ногам свою жизнь.
Так вот, Убрий разукрасил эту Кризу янтарными бусами и прочими побрякушками, ее посадили в лодку и поплыли к берегу. Когда она преклонила перед призраком и той женщиной колени – женщина-то, без сомненья, тоже была призраком, – те даже в ладоши от радости захлопали.
"Друг мой, – сказал Убрию призрак-мужчина, – ты сослужил мне добрую службу. Ступай же с миром, и обещаю тебе, что без награды ты не останешься". Убрий говорил, что после этого он, похоже, ни разу не совершил ни малейшей ошибки или оплошности в искусстве навигации, да и торговые дела пошли у него на редкость хорошо. За все он получал сторицей.