Воин из Ниоткуда
Шрифт:
— Ты имеешь в виду князя? Так мы и не чувствуем себя под ним, ни с хорошей, ни с плохой стороны. Да, мы плотим малую дань: по весне шкурами, а по осени еще и медом. Вот и вся подать. Плохо еще, что парни, кто позадиристей, уходят счастья в княжеской дружине искать. Вот это и правда вред, мужские руки никогда лишними не были. — вздохнул Черак. — Но и добра особого тоже нет. В случае войны — да, князь со своим войском придет, оборонит. А если вот такой набег, как этот? До ближайшей веси, где дружина стоит, еще добежать надо, а пока они обратно придут, от нас одни косточки да головешки останутся. Вот такой расклад значит. Говорил я ихнему воеводе, чтобы поставили здесь заставу, да только земли эти окраинные,
Незаметно тропинка вывела их к реке. Медведка была крупнее Рожки. Если родную речку остатки арожичей перешли в брод, то Медведку они переходили по крепкому мосту. Под раскидистой ольхой на берегу реки расположилась умело сделанная скамеечка, на которую оба старика и присели.
— Ты мне вот что скажи, дорогой Луд, кто эти вои в странной одежде? Ты их называешь сыновьями, но они явно пришли из другой земли. — Черак вопросительно взглянул на старого друга.
Луд немного помолчав, задумчиво ответил: — Я сам не знаю, откуда они пришли. Пожалуй они и сами не могут на это ответить. Они пришли вечером, почти на ночь глядя, мы и расспросить-то толком не успели. Не покон гостей ночью пытать расспросами. Поэтому когда шурусы напали, я грешным делом подумал, что и они с ними. До сих пор срам берет за такие мысли. Токмо как увидал, как волчевоями врубились они в гущу врагов, так все сомнения как метлой смело. Зрил я, не токмо за себя они бились, а за нас, за детей и женщин наших воили, и страха они не ведали. И поверь мне, дружище Черак, если бы не они, никто бы до вас не дошел бы, одни души неуспокоенные по лесу бродили бы.
Луд замолчал, воспоминания нахлынули на него ревущей волной. Кулаки сжались так, что даже морщинистые пальцы почти побелели, глаз нервно задергался. Он смотрел в лесную даль, раскинувшуюся за речкой, но что он там видел, известно одним богам.
— А то, что они мои сыновья, так такими любой отец гордился бы. Я бы сам не решился так их назвать, да они первые меня отцом назвали. Может и случайно, да только теперь ни они, ни я в родстве не сомневаемся, только что обряда крови не проходили. Хотя с Арахом они в том бою не раз кровью слились. Да, мои сыновья снова ко мне вернулись, жаль, лада моя этого не дождалась, хотя она все видит из крия и радуется вместе со мной.
— Ты прав, ей есть чему радоваться, а вот моя наверняка горюет. Она и умирая, горевала, что не успела родить наследничка. Так ее горемычную и забрала простуда молодой. А я так и не смог никого полюбить больше, нет никого краше моей милой. Ждет она меня в крие, не дождется. А я и рад бы к ней, да дела земные не пускают, держат и за руки, и за ноги. Некому род оставить, чтоб смог отцом для всех стать. Кто и был помозговитей, похрабрей — ушли к князю в дружину.
Черак вздохнул тяжко и посмотрел в глаза Луду.
— Хотел я вот о чем поговорить. Тебя, и род твой, все знают, уважают, и не думаю, чтобы кто воспротивился.
— Да только и я не молод, ты меня всего на пару зим старше будешь. — деланно удивился Луд, воззрившись на друга.
— Ты мне голову не морочь, знаешь ведь что не о тебе речь. Про Араха мыслю. Умом парень не обижен, а про доблесть его всяк знает. Ему быть головой обоих родов. Вот только чую не скоро это случиться. Не удержать тебе, Луд, своих сыновей подле себя. Не дает им покоя огонь в сердцах. Жаркий бой — вот их спутник и товарищ. Поверь мне, старому.
— Я и сам это чувствую. Сердце кровью обливается, да только не имею я права удерживать их. У них своя дорога. Главное, чтобы они не забывали друг о друге и какого они роду-племени. Все-таки хочу я совершить обряд крови. Через два дня луна сменится,
— Что ж, пусть так и будет. Боги сами все устроят.
ГЛАВА 2
— Слушай, Макс, а где Андрюха? — оглядываясь, спросил Олег.
— Да опять на Медведку убежал. Его от воды не оторвешь. Надоест — придет.
Уже вечерело, селяне подтягивались с работ: кто с поля, кто из леса. Наши герои, как почетные гости, к работам не привлекались. Но без дела и они не сидели. Посмотрели, как пристроились арожичи, как дела у раненых, хотя это было излишне. Гостеприимные дрожичи относились к ним как к своим родным, как могли, старались им заменить павших родичей. Поэтому после недолгого обхода, парни направились в общинный дом, куда вчера свалили захваченное оружие. Дрожичи, как и арожичи, были охотниками, и поэтому боевое оружие, как правило, хранилось в общинном доме и раздавалось только в случае угрозы. Да и обычными рабочими топорами селяне владели лучше чем саблями. Но сегодня было сделано исключение и по просьбе Араха и остальных им было разрешено выбрать себе оружие из числа трофейного.
Самым скромным оказался Вадар, хотя глаза мальчишки и горели от нетерпения. Но он уступил право выбора старшим, чего нельзя было сказать об Андрее.
— Так, все в очередь, я первый.
— А плохо тебе не станет?! Твоего топора здесь нет, так что шел бы ты отсюда. — Олег отпихнул в сторону Андрея, пропуская вперед Араха, который хоть и был на три года старше их, но не решался претендовать на лидерство.
— Сам маши этой каменюгой, я тебе чё, Геракл что ли? Я им так намахался, что ложка из рук вываливается.
— Тем более, дохлякам здесь делать нечего. — заметил Макс. — Иди с ложкой тренируйся.
— Убью, гад! Ты меня не трожь. Я хоть и маленький, но злой. По стене размажу так, что год соскребать будут!
— Угу. — отмахнулся Макс. — Еж — птица гордая, пока не пнешь, не полетит. — имея в виду Андрея, резюмировал он.
Арах с Вадаром растерянно стояли, не зная как воспринимать происходящее. Черак с Лудом усмехались в бороды и покачивали головами: может поражались пришлым, а может вспоминали свою молодость — когда-то и они за острым словцом в карман не лазили. Однако перебранка закончилась очень быстро. Места, как и оружия, хватало всем, и каждый стал выбирать себе то, что было по нраву. Впрочем, не смотря на большое количество оружия, выбор был не велик — это были сабли, копья, ножи. Каждый из парней выбрал себе по сабле и ножу, и только Вадар взял себе еще и лук с колчаном. Вообще-то это были единственные целые колчан и лук. Видно их хозяин был убит еще до того, как успел им воспользоваться. Было странно, что шурусы, являясь кочевниками и разбойниками, не имели почти луков. А ведь он так был популярен у хазар и печенегов. Но видно у шурусов были свои вкусы. Что же касается сабель, то они, как и ножи, были грубой работы, с небольшим изгибом и, судя по ремням, носились за спиной. Ножи были с односторонним лезвием и довольно длинными — около тридцати-тридцати пяти сантиметров.
Ножи тут же все повесили на пояса, а вот сабли, а так же лук и колчан, были отнесены в дом Черака. После этого все разошлись кто куда, и Андрей тут же слинял на речку. Вспомнили про него только тогда, когда в центре селения стали собираться родовичи. Кто-то рассказывал о своей охоте на кабана, тут же пошли в ход шутки, смешки. Как и в любой глуши, здесь остро ощущалась нехватка новостей и поэтому селяне были рады маломальскому событию. Что же касается прошлой ночи, то ее тактично обходили стороной. Нужно дать время арожичам придти в себя, а уж потом они сами все расскажут, приукрасив события и шутками и мистическими историями.