Воин Не От Мира Сего
Шрифт:
— Ты чего? Соглашайся, — ткнул его в бок сатир. — Это же подарок судьбы. Как говорится, троянскому коню в попу не смотрят.
— Нет! Нет! — запротестовал Леха.
— Как так?! — огорчился Капитон, уже представляя себя правой рукой вновь избранного атамана. — Тебя же Эрл указал нам! Не отвертишься!
— Не отвертишься! Не отвертишься! — поддержал его бандитский синдикат.
— Да я бы и рад! — решил схитрить прапорщик, чтобы вновь не нарваться на неприятности. — Но в данной плоскости наши интересы на этот момент не совпадают. Единственное, что могу пообещать, так это подумать над вашим предложением после окончания миссии.
В принципе ничего особенного
— А что делать, — расстроились разбойнички, — вновь Эрла запускать?
Вспомнив, как они гонялись за попугаем, Круглов понял, что до конца перевыборов птица не дотянет — загоняют бедную, и, решив оградить пернатое да и уркаганов от возможных проблем, произнес речь:
— Товарищи тунеядцы, хулиганы и алкоголики! — По его мнению, подобное обращение должно было повысить самооценку лесных братьев. — Если позволите, я вам дам совет.
— Давай! Гони! — позволили «товарищи».
— Атаман это, конечно, здорово! Но ввиду сложившейся ситуации будет лучше, если мы, то есть вы, пойдете другим путем. — Алексей прокашлялся. — Я имею в виду легализацию вашего промысла.
— ??? — Нет, даже:
— ??????
— То есть сотрудничество с властями.
Легкий ропот пошел по рядам разбойников.
— Сейчас я вам все поясню, — не стушевался Круглов. — Вы держите под своим влиянием весь Рублевский тракт. Грабите путников, обворовываете купцов. Из-за этого у вас, э-э, как бы это сказать, трения с властями.
— Что есть, то есть! — ответил за всех Капитон. — И что ты предлагаешь?
— Мое предложение заключается в следующем, — подмигнул прапорщик Капитону. — Вы наводите порядок на дороге, то есть содержите ее в нормальном состоянии и организовываете так называемую таможню.
— ??????
— Это такой пункт, где за проезд с определенным товаром купцу необходимо заплатить мзду.
— Так мы и делаем, — вставил слово Сеня Горбун. — Забираем все, что нам приглянулось.
— Это в корне неправильно, — продолжил пояснять Круглов. — Ставка должна быть такой, чтобы купцу или путнику было выгодно и безопасно иметь дело с вами. Тогда они не будут жаловаться на вас князю, а тот в свою очередь засылать карателей. И более того, процент от ваших доходов необходимо отряжать не только в общак, но и в княжескую казну. Выплачивая своеобразные налоги князю, вы полностью легализуетесь, сможете, особо не утруждая себя, жить припеваючи. Назоветесь таможенниками, например, те же дружинники, только животом не рискующие и лишь в рубках денег участвующие, — и вот вы уже служилые люди. Помимо всего этого, на тракте понастроите кабаков да казино разных, а в них вполне легальный ценовой грабеж еще выгоднее вашего сегодняшнего бизнеса пойдет, как там, откуда я родом, и, что интересно, все по закону. Вот вам мой совет.
— А с «огрызками» как быть? — поинтересовался Филя Пугач. — Они и сейчас нас не чтут, а далее и вовсе распоясаются.
— А с отморозками, я думаю, вам виднее, как разобраться.
— Отловить их и на кол! — предложил Фавнус.
Конечно, какого еще совета от черта ожидать. А что скажет Избранный? Урки все посмотрели на Круглова.
— Не я это говорил, — хитро щурясь, развел руками Круглов. — Но тоже вариант.
Разбойники призадумались. Хлопот много, больше, чем сейчас, будет, зато и выгод больше сулит.
— А у меня и связи в Кремле есть! — подал голос Гриша Бледный, сразу схвативший новую схему.
«И здесь коррупция, — констатировал факт Алексей, ну да, видно, испокон веку она, родимая, идет обок с человеками».
Разбойники,
— Ну и куда нам теперь? — стоя на перепутье, почесал затылок Алексей. — Здесь ни указателей, ни камней.
— А все дороги ведут к реке, — пояснил Гриша Бледный, пока его люди разворачивали телеги. — Только все по-своему.
— В смысле по-своему? — нахмурился Круглов, ироничный тон бандитского главаря настораживал.
— Чтобы к реке пройти, на каждой из них надо сыграть с кем-нибудь, — поигрывая ножичком, вводил прапорщика в курс дела Гриша. — На одной, говорят, Людоед в три карты играть заставляет, не угадаешь — идешь на суп. На другой упыри в шарики-малики, проиграешь — крышка. На третьей Пельф лесной, то еще чудо-юдо, мелодии напевает, да, говорят, паршиво так, фиг угадаешь, на четвертой Инкуб-злыдень вообще в буквы дурит, на пятой гномы в жмурки загоняют, пока жмуриком не обернешься. Короче, тяжко вам будет.
— А шестая и седьмая чего? — спросил сатир, побледневший от Гришиных страшилок. — Никак пустые?
— Да нет, там своих страхов хватает, ведьмы, кажись, — потянулся Бледный и запрыгнул на телегу. — Тоже играть надо. Как ты говорил, Избранный, вот тебе и «рулетка». Делай ставку.
— А конкретно, на какой дороге кто — не подскажешь? — спохватился прапорщик. — Гномы, например.
— Нет, не знаю. — Гриша уселся поудобнее. — Не наша земля, их, — махнул он в сторону дорог. — Но путники их частенько дурят, а то бы до нас не доезжали, главное знать надо.
— Что, что знать? — засуетился сатир.
— ГЛАВ-НО-Е! — по слогам повторил Гриша. — Не тревожьтесь, Перун не выдаст, Юр не съест, — подбодрил он в основном черта-сатира, на которого жалко было смотреть. Братья Лычко, не обладавшие большим воображением, переминались с ноги на ногу, готовые пройти по любой из дорог по приказу Командира.
— Трогай! — крикнул Бледный своим, и обоз заскрипел в обратный путь.
Разведчики остались на перепутье одни.
— Незадача, — проворчал Алексей, если Рублевку бандитскую одолели без боя, то во второй раз так подфартить не могло. — Ваши предложения?
Близнецы-рукопашники сразу сказали, что готовы идти по любой, на выбор Командира, дороге. Сатир, зачем-то закутавшийся в броневую шкуру, многозначительно промолчал, а может, впал в ступор.
— Хорошо! — заключил военный совет Круглов. — Тогда пусть он думает.
Круглов взял у Архипа волшебный клубок, поднес к лицу и, пародируя датского принца, произнес:
— Идти или не идти — вот в чем вопрос. А ты, клубочек, дай нам ответ, какой дороги безопасней нет.
Алексей бросил клубок к ногам. Тот завертелся юлой и покатился, не разматываясь в этот раз, по кругу. Покружил, покружил и, как бы извиняясь за свою беспомощность, жалостливо остановился у ног Круглова.