Воин Огненной лилии
Шрифт:
– Нельзя захватывать чужие тела, – упрямо проговорила Эри. – Это неправильно. Что ж мы одних одержимых изгоняем, а других сами создаем?
В комнате снова повисла пауза.
– А ты точно Эрвин? – спросил Лаирэ уже по-эльфийски. – Чем докажешь?
Мужчину вопрос не смутил.
– Перед смертью я рассказал тебе правду о том, как тебя нашёл, – ответил он. – О светящемся эльфе. Только тогда я не знал, что это Оринг. И что я твой отец.
По удивленному лицу Лаирэ стало понятно, что ему этого до сих пор никто не сказал. Он бросил на Эри растерянный взгляд.
Она тяжело
– Это правда, – и, повернувшись к родителями, добавила: – Не подумайте, я рада, что у вас любовь, и вы наконец побудете вместе, но нельзя нарушать законы мирозданья. Арго захотел, и посмотрите, чем всё закончилось.
– Один человек ничего не изменит, – возразила Розалина. – У всякого правила есть исключения.
– Нет, – Эри снова покачала головой и упрямо повторила: – Это неправильно.
Эрвин шагнул к ней.
– Давай тогда договоримся, – сказал он с легкой улыбкой. – Пусть я буду последней душой в Лансии, которую ты отправишь к источнику. А пока я проведу немного времени с женщиной, которую люблю.
Он посмотрел так, что Эри лишь опустила глаза. Имела ли она права судить его? Свои дрова уже наломала, нечего к другим приставать. Да и её самой на этой стороне быть не должно.
– Думаю, надо дать им время, – проговорил вполголоса Лаирэ. – Эрвин, которого я знаю, сдержит слово.
Эри снова посмотрела на незнакомое лицо мужчины. Впрочем, и в эльфийском обличье он не успел стать родным.
«Светлячки – дети истинной любви», – вспомнилось ей. Не будь чувств родителей друг к другу, она не родилась бы светлячком и не осознала бы себя после смерти. Не нашла бы Рикки и не вернулась с той стороны. Так и ела бы лягушачий суп в компании Кайла или кого другого.
Нет, помочь родителям – самое меньшее, что она могла бы сделать. Тем более от неё ничего и не требуется, только принять.
– Хорошо, – сказала Эри после долгого молчания.
В комнате как будто снова появился воздух. Розалина добродушно улыбнулась.
– Тогда идём завтракать?
***
«Мой дом захватили одержимые, помогите!»
Рикки сорвал листок с доски объявлений и, аккуратно свернув его вчетверо, положил за пазуху. Забравшись в седло, он направился по указанному адресу. Дом находился на территории Грэйхалда, что упрощало задачу, но он поехал бы и на другой конец города, если б пришлось. В таких делах все было просто: черное отличалось от белого, а хорошее от плохого. Не было полутонов и полуправды. Задание, нужное ему самому едва ли не меньше, чем женщине, подписавшейся под объявлением.
Дом оказался небольшим двухэтажным особняком их крупного камня, похожего на тот, что они добывали к карьере под присмотром орков. Окна внизу, как водится, были заколочены. Но на втором этаже блестели на солнце цветными стеклами.
Спешившись, Рикки привязал лошадь к столбу и, поднявшись по ступенькам крыльца, постучал. Внутри послышалось какое-то шевеление, и женский голос спросил из-за дубовой двери:
– Кто там?
– Я пришёл по объявлению.
– Какому еще объявлению? – в голосе прозвучало недоверие.
– Об одержимых в вашем доме.
Металлическая
– Заходи, – проговорила она и, стоило ему перешагнуть порог, торопливо закрыла дверь. – Так что за объявление?
– Возможно, это ошибка, – Рикки показал ей листок.
Женщина пробежала глазами по строчкам.
– Всё понятно, – заключила она и посмотрела на него. – Тебя как звать?
– Рикки Горностай.
– Ты голодный, Рикки? – поинтересовалась она.
Горностай подумал, что и вправду с самого утра ничего не ел. Резня в поместье Заринга не способствовала аппетиту.
– Проходи, проходи, – не дожидаясь ответа, женщина увлекла его в столовую.
Стены в доме украшали картины, на полках стояла дорогая фарфоровая посуда. В гостиной, мимо которой они прошли, на полу расстелился добротный ковер.
«Люди небедные», – отметил про себя Рикки.
Хозяйка предложила ему сесть и тут же выставила миску с теплой похлебкой и ломоть свежего хлеба. Когда она наклонилась, Горностай заметил на шее у женщины медальон от одержимости – плоскую монету времен хаарской империи. Такой на рынке стоил немалых денег.
– Спасибо, – поблагодарил он и вежливо спросил: – Как вас зовут?
– Мэрион, – представилась женщина и налила в чашку компот из кувшина.
Под объявлением значилось другое имя – Мелисса. Значит, или дом не тот, или...
– Вижу, что с одержимыми у вас все в порядке? – спросил Рикки, не решаясь притронуться к еде.
– Ты ешь, милый, – женщина ласково улыбнулась. – А я пока расскажу.
Что-то в этом всем было не так. Горностай взялся за ложку, не спуская с хозяйки глаз. Мэрион налила компот во вторую кружку и, отпив, проговорила.
– Мелисса – моя сестра. И выселить из дома она хочет меня.
«Вот тебе и черно-белое задание», – усмехнулся про себя Рикки, но решил выслушать женщину до конца.
– Наша покойная матушка, – продолжила Мэрион, – рано овдовела, и от отца остался этот дом. Когда-то мы жили все вместе, но потом меня позвали замуж. Я переехала в большой дом, родила сына. Всё было, в общем-то неплохо, пока Кайл не решил уйти на войну. Он был магом, и ему предложили баснословные рованские богатства. Может, он их и правда нашёл, да только к нам не вернулся. Мелисса тем временем жила с мамой, но они не ладили. Когда мы с сыном остались одни, выяснилось, что перед отъездом муж влез в долги, и в один прекрасный день к нам в дверь постучали орки Заринга и всех выкинули на улицу.
Женщина отпила из кружки. Рикки отметил, что возможная гибель мужа, похоже, огорчила её меньше, чем выселение.
– Мать пустила нас к себе и вскоре сказала, что после смерти оставит дом мне с сыном. С Мелиссой у них были совсем плохие отношения, они ссорились, кричали друг на друга. И я понимаю, почему мама не хотела, чтобы той что-то досталось. А дальше ты, наверное, понимаешь, что случилось. Час пришёл, и даже по бумагам всё принадлежит мне. Но Мелисса не сдается и хочет дом отобрать. Вот и пишет такие объявления.