Воин поневоле
Шрифт:
По дорожке неторопливо прошли рабы, и все трое замолчали. Потом появился задумчивый жрец, он вполголоса бормотал сутры.
Наконец пришел Катанджи, а за ним и все остальные, и Уолли понял, как сильно он волновался, обнял Джа и Виксини. Нанджи положил руку на плечо Зорьки, и она, кажется, смутилась: скорее всего, девушка так и не поняла, кто он такой – ведь у ее нового хозяина волосы были рыжими.
Ани, посмеиваясь, рассказала, как, узнав об исчезновении беглецов, достопочтенный Тарру пришел в такую ярость, что с ним едва не случился удар, и о том, как равнодушны ко всему его вассалы. Он уже обшарил все казармы,
Ани принесла кремень, огниво и свечи.
– Как ты догадалась? – радостно спросил Уолли.
– Так сказал новичок, светлейший.
Уолли с удивлением посмотрел в блестящие глаза Катанджи и поздравил его, а потом признался себе, что Богиня сумела подобрать ему спутников лучше, чем это сделал бы он сам.
Нанджи остался у входа, а все остальные столпились у спуска. Уолли опустил вниз свечу. Пламя ее горело так же ровно, как наверху, и значит, воздух там есть. Катанджи не терпелось скорее приняться за дело, и он получил свою награду – Уолли послал его вперед.
Через пять минут новичок вернулся.
– Там лестница, светлейший…
Уолли с удовлетворением встретил восхищенный взгляд Хонакуры.
Проход оказался слишком узким для Уолли. Множество муравьев и других насекомых сильно его попортили; к счастью, скорпионов здесь не оказалось. Как он и предсказывал, лестница поднималась в маленькую каморку. Уолли не мог там выпрямиться, но ему пришлось подняться первым, чтобы сдвинуть крышку люка. Уолли сосчитал ступеньки. Судя по ним, углубление совсем небольшое, размером, наверное, с собачью конуру. Как бы там на самом деле не оказалось конуры… Неуклюже цепляясь за стены, Уолли пошевелил бронзовое кольцо. В темноту проник тусклый луч света.
Встав на колени, он просунул голову в отверстие и заглянул внутрь.
Трудно сказать, кто удивился больше – сам Уолли или мул.
Глава 3
Обычно паломники отправляются в путь утром или вечером. Днем они отдыхают, и поэтому Понофити, погонщик мулов третьего ранга, в полдень всегда заводил свой обоз в хлев, но не распрягал животных: он был ленив. После этого погонщик отправился обедать домой к жене, а потом собирался навестить любовницу. День уже клонился к вечеру, когда он вернулся за мулами.
Самый обычный день из жизни погонщика мулов. Обычный до той минуты, пока он не открыл дверь хлева.
Катанджи скатился на гору рухляди – разломанные стулья, прохудившаяся упряжь, рваные мешки – уговорил хорошего мальчика перейти в другое стойло, после чего расчистил путь для остальных.
Джа объяснила, почему днем мулы стоят в темном и душном хлеву.
Потом она нашла седельные ремни и привела в порядок костюм своего господина В обломке зеркала Уолли увидел, что от пыли волосы его стали серыми, а это вполне соответствовало его одежде, одежде пожилой женщины. Если не поднимать головы, то в городе никто не обратит на него внимания. Нанджи с досадой согласился, что его чистая оранжевая юбка в настоящий момент совсем не к месту, и хорошенько вывалял ее в грязи. Бормоча проклятия, он даже развязал
Ани, как они и условились, закидала люк грязью, закрыла дверь в голубятню и вернулась в казармы.
Зорька в этой суете участия не принимала никакого, и вид у нее был более свежий и чистый, чем у остальных. Уолли вовремя заметил, что Нанджи подхватил ее и направился к куче сена, и запретил предпринимать какие-либо действия до специального распоряжения.
Виксини выразил сильное желание забраться на спину мула по его задней ноге, но мама удержала сына от этого.
Хонакура сел на мешок с зерном и улыбался беззубой улыбкой.
Ничего не оставалось делать, как только ждать возвращения погонщика.
Понофити был небольшого роста, и сегодня он вошел в хлев гораздо быстрее, чем когда-либо раньше, потому что ему помогала рука Уолли. Дверь за ним закрылась.
Смуглое лицо погонщика напоминало крысиную мордочку, вонь от него стояла такая же, как и от мулов, но совсем глупым назвать его было нельзя. Увидев перед собой свой же собственный нож, он весь напрягся.
– Сколько ты обычно берешь за перевозку отсюда до пристани? – низким мужским голосом спросила его огромная фигура, одетая в черное платье рабыни.
– Три медяка… господин… – ответил он.
Уолли убрал со лба волосы, чтобы тот сосчитал знаки. Даже кинжал не испугал его так сильно.
– Светлейший!
Если у разбойников и в охране были сообщники, то вполне вероятно, что с помощью подкупов или открытой силы они контролировали и погонщиков. Возможно, есть какие-нибудь условные сигналы. Уолли нашел на стене подходящий выступ и разложил на нем пять золотых монет. Подумав немного, он добавил еще две.
– Это останется здесь до твоего возвращения, – сказал он. Глаза погонщика загорелись так, словно перед ним лежало целое состояние. – Я поеду верхом на муле прямо за тобой. Если нас остановят разбойники или воины – особенно если воины, – он размахнулся, и нож вонзился в стену, – ты сюда не вернешься. Вопросы есть?
Труднее всего спрятать мечи. Уолли пришлось употребить всю свою власть, которую давала ему третья клятва, чтобы Нанджи наконец отдал ему свой меч. Оба клинка завернули в мешковину и привязали к спине мула под тюком с зерном. Собственный меч Уолли остался где-то в казармах. И так, имея при себе только один кинжал, спрятанный на высокой груди Уолли, путешественники двинулись в путь, направляясь к подножию горы, где им предстояло пройти мимо часовых.
Все, кроме Зорьки, были с ног до головы вываляны в грязи. Уолли понимал, что вид у него очень уродливый – оплывшее женское тело и мускулистые мужские ноги. Нанджи со своими грязными черными кудрями – просто тощий Четвертый неопределенного ремесла, хотя для своего ранга он необычно молод. Катанджи – всего лишь безымянный Первый. Все остальные не должны привлечь к себе внимания.
Пройти мимо часовых – задача довольно трудная, их там восемь человек, а у Уолли всего один кинжал. Если бы не Хонакура, Уолли никогда бы не пошел на этот риск: где-нибудь в горах наверняка есть другой путь.