Воин Сумрачных гор

Вешнева Ольга Михайловна

– Да чем все они, вампиры, знамениты? – хохотнула Пелагея. – Разбоем! Кажись, он пробрался в крепость правителя Немейростэна, и то ли зарезал троих его детей, то ли не успел зарезать. Бабы говорят разное. Знаю только, что Ташлиим застукал Норея во дворце. Правитель рубился с наемником на мечах и собственными руками поймал его за шкирку.

– Невеселая история, – Митрофан подпер щеку рукой.

– Зато героическая, – кисло улыбнулась Варя.

– Только кто герой – вопрос, – к обеду подоспел Тимофей, единственный сын колдовской четы, работавший на мельнице. – Эльф-правитель или вампир Норей. Многие считают героем Норея. Давно надо было кому-нибудь показать эльфам, что они не всесильны и время их господства подходит к концу.

Варя

печально опустила глаза. Ее симпатии были на стороне короля Ташлиима.

Тимофей придвинул к себе миску с остатками супа и стал хлебать через край. Он быстро испачкал черную бороду и пряди растрепанных кудрявых волос.

Эльфы никогда не ведут себя по-свински. Они идеальны, а люди пуще вепрей тянутся к болоту. Думая так, Варя ушла с кухни и направилась в хлев проведать купленных в прошлое воскресенье ягнят.

Ушастые вампиры. Одного из них Варя встретила в здешнем лесу, когда ехала на пегой лошадке Малинке из города. Тощее полуголое существо с черными татуировками на тонких руках и поджаром животе выскочило на дорогу. Малинка взбрыкнула от страха. Варя едва удержала ее на месте. Вампир застыл посреди дороги и яростно вытаращил на всадницу крупные раскосые глаза. В лесном полумраке они мерцали светло-голубыми искрами. Заостренные уши, похожие на уши эльфа, только подвижные, встали торчком. Девушка с содроганием вспомнила треугольное лицо вампира, его длинные темные волосы, наморщенный нос с приподнятыми крыльями ноздрей и крошечные зрачки светящихся глаз.

Ей было противно думать о том, что тетка Пелагея приглашает домой злобных тварей, гадает им и делает защитные заговоры в обмен на их ценную для любого заклятия кровь.

Глава 2. Олень

Ниллин

Усталое солнце закуталось в одеяло низких ветвей. Огненно-рыжие лучики закатного светила весело отплясывали на подвижных листьях. Пестрые бабочки дремали, сложив крылья, на жестких и устойчивых к ветрам стрелках тоокша, голубовато-зеленого травяного великана.

Ниллин спугнула красную бабочку прикосновением к ее трону, позолоченному ярким лучиком света. В лесу было тихо и спокойно, певчие птицы самозабвенно насвистывали о любви. Но чуть дальше, около скалистой гряды, обозначенной на карте, как Сумрачные Горы, проявилось зло невидимой и бесшумной вспышкой. Поток враждебной силы врезался в сознание Ниллин, и ее нежное сердце дрогнуло.

Загнанный перепуганный олень метался среди острых скал и колючих кустов, не находя выхода из смертельной ловушки. С противоположных сторон к нему приближались двое вампиров. Тот, что был моложе, стремительно бежал, ориентируясь на стук копыт зверя, а другой, старый, вторгался в мысли жертвы, воздвигал иллюзорные преграды на ее пути. Несчастный олень почти не видел дороги. Он чуял преследователей и летел наугад, спотыкаясь об острые камни.

Ниллин лишила старого вампира ориентации в пространстве. Он перестал чувствовать жертву. Девушка глубже проникла в сознание оленя и увидела его прояснившимися глазами широкий утес по ту сторону обрыва.

– Прыгай, – ласково приказала она оленю. – Не бойся. Ты свободен.

Олень развернулся и побежал вниз. Пролетев в прыжке над головой приблизившегося молодого вампира, он еще за пару скачков достиг края пропасти. Не останавливаясь, олень в решающем полете вытянул гибкое тело, покрытое темно-серым мехом с белыми пятнами, и жилистые длинные ноги. С немалым запасом места для приземления, он опустился на безопасную сторону и убежал в лес.

Ниллин простилась со спасенным зверем и отпустила его мысли. Борьба разнополярных сил ускользнула от внимания Эйлинана. Заглянув в кибитку, Ниллин заметила, что ее защитник сладко спит, улыбаясь хорошему сновидению.

***

Алайни

Снова ему не повезло! Прекрасная дичь, которой он мог наесться до отвала, ускользнула прямо из-под носа!

Алайни, молодой

вампир Клана Сумрачных Гор, падая от бессилия на песчаную россыпь среди камней, инстинктивно оттолкнулся руками и выпрямился. Если он позволит себе лечь, то уже никогда не встанет. Алайни прислонился к скале, хватая воздух открытым ртом. У него не хватит сил преследовать еще одно шустрое животное. Ему надо поймать любую мелюзгу – суслика или крысу. Если он в ближайшее время кого-нибудь не съест, его самого растерзают хищники. Олений рев привлек внимание геллерий, медлительных рыжих обжор, не брезгующих падалью. Утробным рычанием они переговаривались в лесу.

Юный вампир голодал слишком долго. За право жить в угодьях клана он платил непомерную цену. Его растущее тело нуждалось в гораздо большем количестве пищи, чем выделяемые остатки общей трапезы. Но пока он боялся уйти. В одиночку ему не защитить свои охотничьи угодья от пришельцев.

Чуткие уши Алайни уловили легкий шорох. Юноша обогнул скалу и замер в боевой стойке.

В узкой расщелине прятался его собрат – наемный убийца в человеческой маскировочной одежде: темно-зеленой майке и пестрых зелено-коричневых штанах, обшитых накладными карманами и заправленных в черные полусапоги с плотной шипастой подошвой. К кожаному поясу был прикреплен ободок для патронов и кобура для неизвестного, но точно запрещенного в этом мире оружия, похожего на пистолет с широким дулом. Оружие наемник держал в правой руке, пока не прицеливаясь.

Ярко-желтые глаза чужака бешено метались от угла к углу. Мокрые пряди его темных волос прилипли к широким плечам и груди. Некогда сломанный и неправильно сросшийся горбатый нос был пересечен глубоким шрамом. Множество мелких шрамов перекрещивались на неестественно мускулистых руках предателя. Его правая бровь и левый уголок губ также были рассечены.

Наемник был намного жирнее самого успешного лесного охотника. Его возраст Алайни не смог определить, так сильно предатель отличался от сородичей, которых он привык видеть. Если верить мудрым книжкам, лесные вампиры могут прожить три столетия, но из-за суровых условий они далеко не всегда доживают и до сотни лет лет – либо гибнут на охоте, либо их убивают соплеменники. Да и стареют они раньше, чем писали древние ученые мужи. Постоянная борьба за выживание изматывает силы и здоровье. А незваный гость, судя по его виду, давно пересек вековой возрастной рубеж.

Когти Алайни скрипнули по костяной рукояти охотничьего ножа. Юноша понимал, что драться бессмысленно: у него не хватит сил, чтобы убить предателя. Но недаром он с детства называл себя Воином Сумрачных Гор… Он сохранит воинскую честь и умрет в бою, как прославленный герой древней баллады.

Зловещая ухмылка начертала тонкие ямочки на мягких щеках наемника. Повторно усмехнувшись, он поднял страшное запрещенное оружие. По костлявой груди Алайни, прикрытой жилеткой из оленьей кожи, запрыгало красное пятно. Взгляд старого вампира стал еще безумнее. Алайни подумал, что лучше умереть, чем вот так лишиться рассудка после самого ужасного преступления – убийства совести.

Вместо пули к груди юноши полетел странный пистолет. Алайни инстинктивно поймал его. На стальной рукояти оружия, покрытой черной краской, мерцала серебристая надпись, сделанная вампирским когтем: “Норей. Во имя свободы”. Подняв глаза, Алайни увидел только серые каменные глыбы. Его старший сородич улизнул незаметно и бесшумно, как и положено наемнику высшего ранга.

Возвращаясь в вампирское логово, Алайни по отвесной скале взобрался на головокружительную высоту, стараясь не оглядываться на шумный водопад. Впрочем, голова у него кружилась от голода, а не от огромного расстояния до покатого подножия горы. Тихонько проскользнув в свою пещерку, он вынул пистолет из-за пояса кожаных штанов и, плюхнувшись на мягкую полосатую шкуру, попытался когтями затереть опасную надпись. Неведомый колдун наложил на оружие Норея сильнейшее заклятие: ничтожный на вид слой краски он сделал прочнее эльфийского клинка.