Воин Забвения. Гранитный чертог
Шрифт:
Дождь продолжал моросить, как шальной.
Млада старалась не сбавлять шага, но уже к середине дня успела тысячу раз отправить в Пекло деревню, которая всё никак не хотела появляться впереди. Подумала даже, что они ходят кругами. Но вот промелькнула в глубоком овраге знакомая речушка, и на душе стало светлее. Осталось немного.
Рогл всю дорогу до Ярова дора с подозрением косился на Младу, но ни разу не спросил, как она себя чувствует. Возможно, опасался. Или попросту ему было всё равно. С чего бы пленному вельду о ней беспокоиться? Да Младе и не нужны были его жалость или участие. Как
Только к вечеру за окраиной леса развернулись чёрные пашни, а рядом - утыканный избами холм.
Млада припустила быстрее до дома старосты – так, что теперь Роглу пришлось её догонять.
Садко гостей на ночь не ждал. Сдержанно он выслушал краткий рассказ о том, как погибли кмети, недоверчиво глянул на вельдчонка, который на всякий случай укрылся за спиной Млады, а потом проговорил тихо:
– Кметей мы погребём, как нужно. Завтра отправлю деревенских. Честно – не верил, что вельский лагерь вы всёж-таки найдёте. Уж больно долго искали, – он оглядел лицо Млады, наверное, бледное и блестящее от нездоровой испарины, и добавил: – На ночь у меня останьтесь – нечего снова до погоста тащиться. Погода мразевая, пахоту даже пришлось прервать.
И как будто невзначай за вечерей жена Садко, тихая и незаметная, словно тень, поставила перед Младой кружку горячего отвара на малине. Та кивком поблагодарила её и ещё долго грела пальцы о глиняные стенки, пока питьё чуть-чуть не остыло.
Рогл, готовый, видно, от неловкости сжаться до размеров мыши, безмолвно сидел рядом, ёрзая на месте. А Млада под пристальным взглядом старосты размышляла, как быть дальше. Впереди ещё пять дней пути, а силы уходят с такой скоростью, что того и гляди повалишься под куст и больше не встанешь. Без помощи никак не обойтись, ведь нужно, чтобы Рогл обязательно добрался до детинца. Иначе всё псу под хвост.
Млада подняла глаза на Садко. Тот с готовностью выпрямился, посмотрел вопросительно.
– Ты, Садко, отправь весточку князю, - проговорила она, отпив из кружки пахнущий летом отвар. – Напиши, что парни погибли. И что мне… нужна подмога. Пусть вышлет навстречу кметей. Можно даже одного. Пересечёмся с ним на дороге – далеко в лес я теперь уж не пойду.
Староста выслушал, согласно качнул головой.
– Князю я и так писать собирался, раз уж тут такое вышло. Просьбу твою укажу. А теперь идите отдыхать. Парнишка твой, вон, скоро лбом о стол треснется.
Млада возражать не стала.
За ночь жар разжал тиски, а к утру совсем полегчало. Вот только раны лучше выглядеть не стали – почернели ещё больше. Но, удивительное дело, замечать боль Млада уже почти перестала – настолько свыклась. Да и деваться-то особо некуда. Не ко времени себя жалеть и хворать в постели.
Янтарь и снаряжённый для Рогла жеребец Надёжи уже ждали во дворе. Конь, кажется, был рад видеть Младу: тут же ткнулся мордой ей в плечо – поприветствовал. Она сделала знак помятому со сна вельду садиться верхом. Без промедления мальчишка ловко запрыгнул в седло. И тут же выправилась его осанка, появилась даже некая горделивость – парень явно чувствовал себя на своём
Последний раз поблагодарив старосту, выехали, лёгким галопом промчались по деревне, распугивая дворовых собак, и нырнули под полог леса.
Скоро Млада поняла, что удержаться в седле ей будет сложно. Толком сжать колени она не могла, а чтобы приподняться в стременах – и вовсе нужно было приложить столько усилий, сколько не отнял бы путь пешком. Однако верхом, как ни крути – быстрее.
Большую часть времени ехали рысью. Каждое новое утро забираться в седло Младе было всё труднее. К тому же жар вернулся. Её то бросало в дробящий зубы озноб, то словно окунало в кипяток. Раны заживать никак не хотели, даже не затягивались – и продолжали сочиться той же отвратительной чёрной жижей. А порошки, сдерживающие воспаление, закончились.
На третьи сутки пути Млада невольно начала высматривать впереди кметей, которых по просьбе Садко князь должен был отправить навстречу. Но дорога была пустынной – не известно, к добру или худу. А всадники появились только к вечеру четвёртого дня. Тогда было пасмурно, а оттого особенно сумрачно. Сосны, которые перемежались здесь с вязами, недвижимо стояли в плотном влажном и остро пахнущем преющей листвой воздухе. Вот-вот снова грозился зарядить дождь.
Млада смотрела под ноги коня, а в гудящей от снова обхватившего её жара голове было пусто, как в общинном погребе перед летом.
– Это дружинники? – спросил Рогл, выдёргивая её из полузабытья, в котором она находилась со вчерашнего вечера.
Вскинув голову, Млада прищурилась, пытаясь придать чёткость зрению. Нет, это были не кмети. Девять верховых приближались с севера, но одеты были, как любые деревенские. Посконные штаны, кожаные поршни поверх забрызганных грязью онучей и по случаю промозглой погоды, граничащей с заморозками – плотные плащи.
– Нет. Похоже, охотники… – Млада сглотнула противную горькую слюну.
И верно: мужчины были вооружены луками. Кто-то – охотничьими копьями с широкими тяжёлыми наконечниками – на крупного зверя. И неожиданно впереди всех показался сын старосты Ждан. Чуть постарше Рогла, он выглядел сейчас совсем взрослым. Видно, среди ровесников его уважали, а он держал себя соответствующе. Завидев Младу с вельдом, парни зашумели, загомонили, но навстречу не поспешили. Только все, как один, вперили в них неподвижные взгляды.
Кольнуло нехорошее предчувствие. Раз охотники так далеко от деревни, но ещё без добычи, то настроение у них, наверняка, не из лучших. Пока всадники не подъехали ближе, Млада повернулась к вельдчонку и проговорила тихо:
– В случае чего – беги. Доберись до деревни, езжай к старосте Ратибору. Его изба в серёдке, у площади для вече. Меня не жди. Попросишь о помощи, скажешь, что тебе надо в детинец. Если ты и правда хочешь попасть в город.
Млада говорила и сама сомневалась, что в одиночку Рогл решит пойти к князю. Не было ему веры. Дай волю – сбежит, поди, а там и следов не найдёшь. Но почему-то она чувствовала, что предупредить надо.
– Зачем? – недоумённо дёрнул бровями вельд.
– Просто сделай так – и всё.