Воин Забвения. Гранитный чертог
Шрифт:
То, что древнеры по-прежнему сохранили связь с Богами и духами своего племени не в пример лучше других в княжестве, Млада знала. Даже старейшины их племён были ещё и волхвами, которых опасались все соседи. Во многом, что случалось вокруг, древнеры видели знаки и предзнаменования, зачастую недобрые. Вот и кметь, который, поди, с самой юности в дружине живёт, якобы что-то почуял. Так что нечего удивляться его словам.
Да, Рогл стал гораздо угрюмее после того, как посидел в темнице – да и кто бы на его месте радовался. Но в поведении или даже взгляде вельдчонка, Млада не видела угрозы для других.
Закончив с вечерей, она решила перед сном прогуляться до сада, который с недавних пор ей полюбился. Уж больно хорошо и тихо там было. Яблоки уже почти совсем осыпались, и теперь воздух наполнял сладковатый дух перезрелых, а то и подгнивающих плодов. Сквозь оголившиеся ветки проглядывал свет луны, рассекая землю мудрёно переплетёнными тенями. Правда, капища Млада избегала. Не понравилось ей, как встретили её здешние Боги, пусть это всё могло просто привидеться. И даже после нежданной помощи во время испытания железом, она не стала им больше доверять. Да и, чего таить, старалась меньше думать об этом странном случае. Ладно хоть князь не позволил расползтись по дому слухам, которые могли бы со временем стать опасными.
Снова и снова разглядывая начисто зажившую ладонь, Млада неспешно шла между дружинных изб, когда услышала в отдалении тихую возню. Как будто кто-то шептался и толкался за углом. Сквозь плотные сумерки она увидела, что рядом с ристалищами за стеной избы прячутся пятеро отроков. Те приглушённо разговаривали да то и дело поворачивали головы в сторону Рогла, который всё с тем же упрямством, будто стремясь вконец измочалить мишень, продолжал стрелять из лука. Руки его заметно дрожали от натуги, правый локоть уже не хотел подниматься на уровень глаз, да и промахов стало, по всему, гораздо больше. Но, словно одержимый, мальчишка не торопился покидать стрельбище.
Парни наблюдали за ним недолго, а затем, решившись, кучкой вышли в круг света. Млада, тихо ступая по чавкающей земле, последовала за ними. Не то чтобы она собиралась вмешиваться, но и без присмотра мальчишек оставлять негоже.
Рогл обступивших его полукольцом отроков заметил не сразу, а увидев, настороженно замер с опущенным луком в руке. Молчаливое изучение друг друга длилось недолго.
– Сколько ни пыхти, а кметем тебе всё одно не стать, – скучающе заявил один из парней.
Его звали Юрско. Среди отроков, которых обучала Млада, он был самым безалаберным и шумным. От таких только и жди какой заварушки. Они до взрослых лет стреляют в воробьёв из рогаток и на дальность плюются ореховой шелухой. А позже пугают девиц из-за углов или задирают им подолы, где ни попадя. А уж в драках – шебутнее не найдёшь. И потому с лица Юрско редко когда сходили синяки, а нос его давно был сломан. Но из отроков парня не гнали. Пусть он и часто отлынивал, но был не по летам силён и высок, впрочем, как многие из племени тривичей.
Рогл исподлобья оглядел Юрско и его товарищей и переложил рук из одной руки в другую.
– Это время покажет, кто кем станет, – ответил он так, будто булыжником припечатал.
– Да ты, вельдский огрызок, никак вровень с нами встать хочешь? – всё сильнее распаляясь, выступил вперёд Юрско. Остальные покамест помалкивали. – Думаешь, Младка тебя из темницы вытащила, так всё? Зубы можешь скалить?
Младка,
Млада опёрлась плечом на стену избы, в тени которой скрывалась, и, сощурившись, примерилась к отроку. Пакостить из обиды она, конечно, не станет – велика честь с щенком связываться – но запомнит небрежное имя, которое тот ей приписал.
А Рогл и правда оскалился – приподнял верхнюю губу то ли в презрении, то ли в нехорошей ухмылке. Тусклый свет факелов неверно обрисовывал его скулы, что ещё больше заострились за время заточения, плясал отсветом в глазах. Вельдчонок чуть опустил голову, будто собирался с разбегу пробить лбом стену. Ну, чисто волчонок против собачьей своры – лишь вздыбленной шерсти на загривке не хватает.
– Мне только из детинца выходить не велено. Остальное, стало быть, я делать могу. Так же, как и вы.
Отроки подошли ближе.
– Пора бы тебя к земле прибить снова, где тебе самое место, – снова рявкнул Юрско. – У подошв честных людей! Грязь жрать – всё, что тебе позволено!
Он снял с пояса короткую толстую дубинку, которая всё это время висела сзади. Остальные были вооружены только кулаками. Все разом отроки двинулись на Рогла, и тот в первый миг сделал шаг назад, перебегая взглядом от одного к другому. Стрел при нём не было – да и разве тут стрелять начнёшь почём зря? А тонкий, пусть и крепкий можжевеловый лук – плохая заступа против дубины. Да и худощавый Рогл вряд ли одолеет сытого и жилистого Юрско. К тому же, если у того вокруг столько помощников.
Млада не стала дожидаться, пока вельд получит первый же тяжёлый удар по рёбрам. Она покинула укрытие и неспешно подошла к отрокам. А чтобы на неё скорее обратили внимание – пнула попавший под ногу камень – и тот подкатился прямо к Юрско. Парень перевёл на неё взгляд и тут же будто одеревенел, делаясь похожим на своё же оружие.
– Ну, чего остановились? – она встала поблизости и скрестила руки на груди.
Отроки переглянулись, но с места двинуться не решились. А Рогл приосанился, победно посматривая на них. Похоже, привык видеть в Младе единственную заступницу во всём детинце. Ведь другие даже говорить с ним остерегались. Или брезговали.
– А ты чего перья распустил? – теперь Млада обратилась к вельдчонку. – Думаешь, я защищать тебя стану, как маленького ребёнка или девочку?
Тот растерянно опустил плечи, а отроки и вовсе рты пораскрывали. Млада подошла к Юрско и отобрала у него дубинку, а затем повернулась к Роглу и взяла из его руки лук. Зажав всё это добро под мышкой, она пошла к замку.
– Их же больше! – догнал её возмущённый голос вельда. – Так нечестно!
– А в жизни не всё бывает по-честному, – Млада, не оборачиваясь, пожала плечами. – Привыкай.
Юрско громко и зловеще хмыкнул. Зашуршали по песку шаги отроков – они снова начали наступать. Приглушённые одеждой удары посыпались один за другим. Но кому бы ни доставалось в этот миг – он сносил это беззвучно. И думается, вельд-то так просто не сдастся. Парни сопели и матерились совсем по-взрослому – басовито. Только Рогл упорно молчал. Млада шла медленно, прислушиваясь. Возня стала ожесточённее и громче, но вдруг оборвалась. Кто-то вскрикнул и, кажется, упал. Остальные загомонили.
– Да он ненормальный!