Воин Заката (Воин заката - 1)
Шрифт:
– Но ведь тренировки - это твоя жизнь! Я бы на твоем месте очень расстроился.
– Ты так это говоришь... можно подумать, что я себя просто покрыл позором, - сказал Ронин.
– Я честно сражался. Это не я, а они нарушили Устав.
– Но ведь с инструктором тоже надо считаться, - возразил Г'фанд, явно не понимая, о чем толкует ему Ронин.
– Не всегда и не всем.
– Да, - с горечью согласился ученый.
– Не всем.
Легко и бесшумно, как тень, Ронин добрался до дальней стены и коснулся ее рукой. Открылась потайная
В маленькой комнатке ничего не изменилось: те же узкие койки и тусклые лампы. И Боррос.
На этот раз он сидел, напряженно разглядывая свои ладони. Желтая лысая голова легонько покачивалась на тонкой длинной шее. Серые глаза были тусклыми и безучастными.
Ронин присел рядом с ним.
– Боррос...
– Иди, - произнес колдун равнодушным усталым голосом.
– Иди и скажи своему саардину, что мой ответ по-прежнему "нет". И другого ответа не будет.
Он провел пальцами по лбу, и Ронин заметил, что пятна Дехна на висках колдуна стали бледнее.
– Скажи ему, что он больше уже ничего не сделает. Он перепробовал все, и ничего у него не вышло. Никаких даже проблесков не осталось... я вообще ничего не помню. Так что его попытка перетащить меня к себе в ведомство тоже не удалась. Я не в силах ему помочь, даже если бы и хотел.
Боррос махнул рукой.
– Иди к нему и передай, что сказал колдун. Мне он верить не хочет, а тебе, может быть, и поверит.
– Боррос, прошу вас, выслушайте меня, - прошептал Ронин.
– Я не даггам, и Фрейдал - не мой саардин. Мороз проклятый, ну посмотрите же на меня! Я был здесь у вас в прошлом цикле. Вы тогда болели, вам было очень плохо.
Боррос взглянул на него - в серой непроницаемой глубине его глаз блеснули тусклые золотые искорки - и мрачно хохотнул:
– Очень плохо мне было? Теперь это так называется?
– Его глаза заблестели.
– Тебе меня не провести. Ложь и обман без конца... впрочем, ничего другого от него ожидать не приходится. Твое время истекло. Пусть присылает следующего. Но ты ему все-таки передай, что ничего у него не выйдет. Ничего.
Сейчас Боррос был совсем другим - не похожим на того человека, с которым Ронин разговаривал еще в прошлом цикле. На того человека, которому он спас жизнь. И это тревожило Ронина. Очевидно, что никакой Боррос не сумасшедший. И Фрейдал это сразу поймет, если не понял уже. И было еще одно обстоятельство. Хотя колдун и сумел продержаться так долго, если Фрейдалу припрет, Боррос в конце концов выложит ему все, что тот хочет знать. Фрейдал умел добиваться того, что он хочет. Это Ронин уже понял.
– Как же мне вас убедить?
Уловив в голосе Ронина нетерпение и настойчивость, колдун хитровато улыбнулся.
– Хорошо. Сделаем так: я спрашиваю - ты отвечаешь. И если вдруг мне покажется, что есть в твоих словах что-то неискреннее... любая заминка с твоей стороны... и мы прекращаем наш разговор.
– Но у нас мало времени.
– Ронин покосился на дверь в коридор.
Боррос
– Другого выхода я не вижу.
– Ну ладно, - махнул рукой Ронин.
– Если это вас убедит...
Взгляд серых глаз колдуна вдруг стал пристальным и холодным. Кристально ясным.
– Я не сказал, что меня это убедит.
Ронин раздраженно хмыкнул.
– Кто ты?
– коротко бросил Боррос.
– Меченосец.
– Кто твой саардин?
– У меня нет саардина.
– Что?
– глаза колдуна превратились в щелки.
– Я никому не служу.
Бледные руки поверх черного одеяла казались причудливыми белыми цветами.
– Интересно.
– Колдун запрокинул голову.
– И на чьей ты стороне?
– Еще не знаю, но Фрейдал мой враг.
– Хм. Это действительно так?
– Он уже дважды пытался меня убить.
– И ты думаешь, я тебе поверю?
Всему есть свой предел. Ронин схватил Борроса за грудки и притянул к себе, пока лица их не оказались совсем-совсем близко:
– Надо было мне бросить тебя подыхать в прошлом цикле. Чего ради я так напрягался - тебя спасал?
– Отпусти меня.
Ронин разжал пальцы. Колдун поправил рубашку.
– Расскажи мне, что произошло.
Ронин рассказал ему о поединке с Маршем.
– Ты сломал ему хребет?
– переспросил Боррос, мечтательно улыбнувшись.
– Ты уверен?
Ронин пожал плечами.
Колдун на мгновение закрыл глаза.
– Это было бы здорово...
– Он снова взглянул на Ронина.
– Продолжай.
Ронин рассказал о том, как им с К'рин пришлось спускаться на Сехну по старой заброшенной лестнице, потому что та лестница, которой они обычно пользовались, оказалась заваленной всяким хламом - и отнюдь не случайно, как он теперь понимал, - и о том, как они нашли ниру.
– У нее на жетоне было написано "девяносто девятый", но я понятия не имею, что она делала так высоко. Она была... вся искалечена. Конечно, руку она могла потерять и в результате несчастного случая, но вот язык... Она...
В серых глазах колдуна вспыхнули золотые искры. Его голова опять дернулась. Он поежился, но ничего не сказал.
– Мы не могли ее бросить. А потом...
Желтая голова Борроса качнулась из стороны в сторону.
– Мне кажется, я...
– ...она их всех забрала с собой...
– Не может быть.
– ...туда вниз, в яму.
– Не может быть, нет... Ее жетон, ты его видел. Как ее звали?
– Я не понимаю, зачем...
– Говори!
– колдун буквально впился в него взглядом.
– Корабб, - ответил Ронин.
– Ее звали Корабб.
Глаза колдуна вдруг смягчились - у Ронина невольно возникла ассоциация с мечом, убранным в ножны.
Боррос отвернулся:
– Мороз бы их всех побрал! Что же они творят?!
– Я вообще ничего не понимаю, - тряхнул головой Ронин.