Воин Заката
Шрифт:
Марш дошел уже до состояния, чем-то похожего на гипнотический транс, что отнюдь не шло во вред поединку, а, напротив, придавало ему некую таинственную силу. В таком состоянии ты ни о чем не думаешь — сознание, сконцентрировавшееся на сражении, в определенный момент отключается, и ты превращаешься в боевую машину, нацеленную на одно: победить. Но Ронину это было на руку. Он отступил на исходную позицию. Марш расценил маневр Ронина как проявление трусости и ринулся в атаку, уже предвкушая близкую победу. Он обрушил на противника сокрушительный
Раздался какой-то глухой хруст, похожий на треск проседающего фундамента, тело Марша выгнулось под невообразимым углом. Руки дернулись вверх, как бы в безмолвной мольбе. Сначала со звоном упал на пол меч, следом рухнул сам Марш. Его громадное тело лежало, не подавая признаков жизни, безобразное и неестественное, как пародия на человеческое существо. Ряды меченосцев, следивших за поединком, взорвались воплями. Ученики бросились на боевую площадку, где образовалось настоящее столпотворение.
Ронин не заметил отчаянных знаков инструктора, но даже сквозь такой гвалт услышал звук гонга, возвещавшего окончание поединка.
Он поднялся, дыша по-прежнему тяжело, и вытер со лба пот, заливающий глаза. Он один был спокоен посреди бурного взрыва страстей.
— Попрошу тишины! Попрошу тишины! — Крик раздался будто бы издалека. Но гул голосов не стихал. — Тишина, я сказал! — проревел инструктор.
На этот раз вопль его возымел действие, и ученики постепенно успокоились.
Инструктор мрачно взирал на них со своего возвышения:
— Всем оставаться на своих местах!
Лицо у него раскраснелось. Глаза гневно сверкали.
— Возмутительно! Недопустимо. Вы же воины, меченосцы, а ведете себя как дети. Я не потерплю такого вопиющего безобразия у себя в классе! Не потерплю! Ты. И ты. — Он указал пальцем на двух первых попавшихся учеников. — Позаботьтесь о Марше.
Те попытались поднять Марша, но он так жутко застонал от боли, что они решили не рисковать и отправились за носилками.
При виде такого поворота событий инструктор взорвался от ярости.
— Ты идиот! — с этим истошным воплем он повернулся к Ронину. — Ты ж его чуть не убил! Как мне прикажешь теперь объясняться с его инструктором? А что я скажу его саардину? — Туг он все-таки потерял остатки самообладания, и голос его сорвался на истерический крик: — Отвечать-то придется мне! Мне! Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! С чего это ты вдруг решил, что тебе все позволено?
Он погрозил Ронину кулаком. Его аж трясло.
— Все. Ты свое отзанимался. Я запрещаю тебе приходить в мой класс. И я тебе заявляю со всей ответственностью — ни в какой
В зале опять поднялся невообразимый шум, многократно усиленный гулким эхом. Смутно, словно сквозь какую-то пелену, Ронин увидел Ниррена, таинственным образом вынырнувшего из толпы. Чондрин встал у него за спиной.
— Ты мне заплатишь за это! — Инструктор едва не сорвал голос, пытаясь перекричать всех и вся. — Заплатишь дорогой ценой!
Ронин, еще не пришедший в себя после схватки, шагнул вперед и поднял меч.
— Это мы еще поглядим, кто заплатит! — выкрикнул он, но голос его утонул в общем шуме.
Ниррен схватил его за руку:
— Ты что, совсем спятил? Что ты делаешь?!
Но Ронин, не помня себя, продолжал продираться сквозь толпу к возвышению, на котором стоял инструктор. Ниррен устремился следом, пытаясь его остановить. Ученики уже поняли, что к чему, и тоже пытались утихомирить Ронина, специально загораживая ему дорогу. Инструктор, сообразив, что ситуация в зале вышла из-под его контроля, похоже, перепугался не на шутку. Сопровождаемый бледным парнишкой, он быстренько скатился со своего помоста и поспешил убраться из зала подобру-поздорову.
Ниррену все-таки удалось догнать Ронина и схватить его за руку. Шум все нарастал. Жара в зале стала невыносимой. Ронин обернулся и уставился на Ниррена, который что-то ему говорил. Ему понадобилось какое-то время, прежде чем до него дошел смысл слов чондрина:
— Пойдем отсюда, Ронин. Пойдем.
Уже покидая зал, Ронин успел полюбоваться на то, как Марша пытаются переложить на носилки.
— Они просчитались.
— Откуда ты знаешь?
Ниррен вздохнул:
— Я не знаю. Просто ощущение у меня такое.
— Но не просто же так у тебя ощущение, — сказал Ронин. — Оно на чем-то должно быть основано. Не могли же все саардины разом...
Ниррен сжал кулаки.
— Но именно так и случилось. Они просчитались. Они все заняты только тем, как укрепить свою власть...
— Это их личное дело.
Ниррен прекратил мерить шагами комнату и взглянул на Ронина, который сидел на постели и снимал пропитавшуюся потом рубашку.
— Да, можно сказать и так. — Ниррен покачал головой. — Ты уже, наверное, виделся с ним.
Ронин бросил рубашку на спинку стула.
— Да.
Ниррен нахмурился:
— Надеюсь, не для того, чтобы к нему вернуться.
— Вовсе нет, — невесело усмехнулся Ронин.
— И он что, даже не стал тебя искушать?
— Ну, в общем-то он предпринял попытку.
— Я так и думал.
— Не бери в голову.
Ниррен немного расслабился. Он указал на громадный синяк на боку Ронина:
— За К'рин я уже послал.
Ронин потрогал повязку на плече. Рана еще побаливала.
— Вряд ли в этом есть необходимость.