Воин

Маккуин Дональд

— Группа катится ко всем чертям еще быстрее, чем я предполагал. «Теперь их было одиннадцать». Да и Маццоли выглядит как-то странно. Тебе что-нибудь известно о ней?

— Уход от реальности, отторжение — не знаю, как это назвать. Она на грани безумия, — сказал Конвей.

— Черт! «Теперь их было десять».

— Ошибаетесь, Фолконер! Нас все еще одиннадцать. Если вы собираетесь играть роль лидера, то оставьте привычку пересчитывать тела, ясно?

Едва успев что-либо сообразить, Конвей почувствовал, что стоит на цыпочках, а рука полковника

крепко сжимает воротник, лишая его возможности дышать.

— Жалкий слюнтяй, — процедил Фолконер. — Восемьдесят шесть моих ребят лежат здесь мертвые. Я подбирал их, тренировал, я любил их, как родных. Не смей попрекать меня моим положением. Никогда! Предупреждаю в последний раз!

Полковник отшвырнул Конвея, и тот, выбросив руку в сторону, с трудом удержал равновесие. Он стал массировать шею, стараясь не смотреть на подбежавшую к нему Йошимуру.

— Что случилось? — спросила она. — Да он с ума сошел! — Девушка подняла дрожащие руки, но не решалась опустить их на грудь Конвею.

— Ничего страшного. Я глупо пошутил, и он дал мне это понять. Не обращай внимания.

Бочком к ним приблизилась Картер.

— Солдафон несчастный, — вполголоса произнесла она. — Она кивнула с глубокомысленной улыбкой. — Мы не должны идти у него на поводу.

Конвей пристально посмотрел на Картер и Йошимуру. То, что он увидел, заставило перевести взгляд на остальных. В лицах спутников появилось что-то новое. Поначалу он принял это за возбуждение, но потом понял, что все серьезнее и опаснее. Тормоза были отпущены, и обществу требовалась жертва, козел отпущения.

Извинившись, Конвей отошел и стал наблюдать, как Йошимура возобновила беседу с тремя женщинами. Через несколько минут она снова подошла к нему и сказала:

— Дженет настаивает на том, чтобы увидеть тело Харриса. Она не может просто так поверить, что он повесился. Здесь нужно все расследовать. — Заметив нерешительность на лице собеседника, она добавила: — Ты первый должен насторожиться после того, как Фолконер так с тобой обошелся.

— Никак он со мной не «обходился». Это была нормальная реакция на глупое замечание.

— Боже! Ты его уже защищаешь. Тебе промыли мозги не хуже, чем его оловянным солдатикам.

— Я не… ну хорошо, я защищаю его, и у меня нет для этого особых поводов. Просто он ничего не сделал.

— Остальные в этом не уверены. Но что бы там ни было, нельзя там оставлять бедного Харриса. Мы собираемся взять с собой пастора Джонса и принести тело. Иначе нельзя.

Конвей ничего не ответил, и Йошимура ушла. Процессия из четырех женщин и пастора направилась к складу. Конвей почувствовал на себе ядовитые взгляды.

Он подошел к Фолконеру и Леклерку, которые с помощью слесарной ножовки распиливали пополам вентиляционную трубу.

— Нашего полку прибыло, — приветствовал его полковник. — Работа здорово отвлекает от грустных мыслей. Хорошо хоть, что удалось найти нужный инструмент.

— Зачем эта труба?

— Мы сделаем из нее конус и упакуем туда взрывчатку.

Должно получиться что-то похожее на вафельный рожок с мороженым. Затем сложим из камней постамент, чтобы установить заряд перпендикулярно двери, а основание конуса направить туда, где, как нам кажется, должны быть петли. Если все рассчитано верно — форма заряда и расстояние от двери, — то взрывная волна должна смести эту стерву к чертовой матери.

— А если промажем мимо петель?

Улыбка Фолконера стала еще напряженнее.

— Попробуем еще раз. Если гора нам это позволит и если хватит взрывчатки.

— Послушайте, — сказал Конвей, — вам следует кое о чем знать.

— Что, бунт на корабле?

— Догадались?

— Прочел по их лицам. А ты понимаешь, что мы с тобой теперь повязаны, раз ты здесь нам помогаешь?

— Я сказал, что буду помогать, когда посчитаю нужным. Не думаю, что у меня есть выбор.

Леклерк взглянул на него снизу вверх, оторвавшись от распаковки кремово-желтой взрывчатки. В его ухмылке было что-то волчье.

— Идеалист несчастный. — Он вернулся к своему занятию.

Закончив с зарядами, они затратили еще больше времени на то, чтобы сложить для них подходящую платформу из камней. Когда все было готово, Фолконер вставил взрыватели с отходящими от них проводами и направился к основной группе. За ним, разматывая провод, шел Леклерк.

Страх и враждебность буквально висели в воздухе, но Фолконер не обращал на это внимания, а Леклерк был полностью поглощен возней с проводами. К остановившемуся в стороне Конвею подошла Йошимура в сопровождении трех подруг. Разговор начала Картер:

— Мы кое-что нашли и хотим поговорить до того, как случится еще что-нибудь.

Конвей молчал, и Йошимура протянула ему какой-то предмет, похожий на портфель. Он взял и открыл его.

— Видеоплеер, — сказал Конвей, взглянув на экран и встроенный проигрыватель для компакт-дисков. Девушка вручила ему и диск — гладкий кружок размером с пятидесятицентовую монету.

— Что здесь? — спросил он.

Она молча покачала головой. Конвей заметил наклейку с текстом: «Для полковника Берла Фолконера, Вооруженные силы Соединенных Штатов: Изменение задачи и основания к этому. (В отсутствие полковника Фолконера эта запись переходит к старшему официальному представителю правительства Соединенных Штатов в Северо-западном криогенном восстановительном центре.)» Конвей взглянул на напряженные лица женщин.

— Вы просмотрели запись?

Словно повторяя заученную фразу, Йошимура произнесла:

— Мы требуем, чтобы полковник присутствовал при просмотре записи членами группы.

— Почему? Что это все значит?

Вмешалась Картер:

— Он лежал всего в нескольких футах от того места, где… от тела Харриса. Они сняли тело. Они должны были заметить это и, конечно, знают, что здесь записано. Они не думали, что мы пойдем туда и найдем плейер.

Раздался крик не обращавшего внимания на их разговор Фолконера: