Воин
Шрифт:
– А не пора ли нам подкрепиться?
Он только машинально кивнул и махнул рукой, отправляя всех учеников завтракать и провожая меня ОЧЕНЬ внимательным взглядом.
За завтраком я опять принялся анализировать увиденные приемы. А нехилая школа у мастера, она позволяет охватить буквально все направления рукопашного боя. Если он еще и на холодном оружии такой же профессионал, то мне крупно повезло! Вот только наверняка этот процесс обучения будет происходить еще долго. Ведь пока я увижу все движения, пока запомню их, пока научусь ими владеть, пока
А если попробовать по старинке? Считать все знания мастера и перенести их себе? Я даже жевать перестал, обдумывая это идею, но потом с сожалением от нее отказался. Не выйдет. Просто так он мне копаться у себя в голове не позволит, а вырубить его, чтобы покопаться в ней без его ведома, у меня пока не получится. Нужно стать хотя бы таким же умелым воином, как и он сам, чтобы лишить его сознания и со спокойной душой копировать его знания. А тогда зачем они уже будут мне нужны? Я продолжил завтрак и свои размышления. А если подсыпать ему что-нибудь в еду? Прикинув, я отказался и от этой идеи – рискованно, ненадежно, и при неудаче я могу потерять все. Так что мне придется действовать медленно, но верно, пока деньги не кончатся.
После завтрака мы вернулись к тренировкам. Сейчас на меня уже нападали двое и трое учеников, а я учился технике боя против группы, когда было необходимо двигаться так, чтобы противники мешали друг другу. Мои движения становились все четче и увереннее, мастер некоторые из них корректировал, изредка останавливая бой и показывая, как правильно нужно двигаться. Остальные ученики тоже даром время не теряли и отрабатывали приемы на куклах и друг на друге. Под конец занятия мастер сам вышел против меня, и тут я понял, что по сравнению с ним я еще беспомощный котенок. Он уложил меня на пол с трех ударов, двигаясь так быстро, что его движения смазывались в моих глазах. Преодолевая боль, я поднялся с пола и попросил, ускоряя свое восприятие:
– Еще!
Мастер опять атаковал меня, но в этот раз я сумел немного ослабить один из его ударов. Онемевшая нога не желала подчиняться, но я кое-как поднялся, мысленно прокручивая последовательность атаки мастера, и твердо заявил:
– Еще!
На этот раз я даже сумел отбить один его удар. Но подняться уже не смог, так как весьма опрометчиво попробовал атаковать сам и вполне закономерно получил удар в голову, попрощавшись со своим сознанием и опять упав в заботливые руки темноты.
Когда я очнулся, то понял, что лежу в своей комнате, а рядом сидит мастер и ждет, когда его ученик соизволит очнуться. Рядом с ним горела свеча, освещая своим неярким пламенем небольшое помещение. Я почувствовал, что тело хоть и болит, но подчиняется, и тоже принял сидячее положение. Мастер выглядел очень виноватым, так что я, видя его терзания, заговорил первым:
– В чем дело?
– Прости, Алекс, я не хотел ударить тебя так сильно, – повинился Лин.
– Ничего страшного, мне и похлеще доставалось, – ответил я. – А долго я пробыл без сознания?
– Уже
Ни хрена себе, как он мне зарядил! Надо же все-таки меру знать, ведь так и убить недолго!
Я похрустел шейными позвонками, чувствуя, что моя голова еще гудит. Но мастер после моих слов все еще выглядел как в воду опущенным. Я решил успокоить его:
– Не переживайте вы так, ничего же страшного… – я осекся, увидев то, что Лин держал в руке.
Это был мой разговорный амулет, и, судя по виноватому виду мастера, он им уже пользовался. Я разозлился и коротко приказал:
– Рассказывайте!
Ликалон вздохнул и начал:
– Когда мне сообщили час назад, что ты еще не пришел в себя, я зашел в твою комнату, ожидая худшего. Но, проверив твое состояние, понял, что твоя жизнь вне опасности.
Интересно, как же он мог это определить? По пульсу и дыханию? А если бы я вообще в сознание не вернулся, ведь кто там знает, что бывает при сильных сотрясениях?
Мастер тем временем продолжал:
– Когда я осматривал тебя, то обнаружил на твоем теле амулет, с помощью которого кто-то в тот момент пытался тебя вызвать. Я решил ответить, чтобы успокоить неизвестного собеседника, но вначале что-то меня дернуло узнать имя той, кто тебя вызывал… Алекс, скажи, кем тебе приходится принцесса Алониана?
– Сестрой, – ответил я, зло глядя на мастера.
– Но как можно, ведь она гнома, а ты эльф?
Я слегка удивился, но мастер мне пояснил:
– Когда я проводил осмотр, то увидел твои уши, которые ты старательно прячешь под длинными волосами.
Я откинул прядь со лба и заявил:
– В этом мире все возможно.
Мастер, видя мой злой взгляд, поспешил извиниться:
– Я прошу прощения, ваше высочество, что без разрешения воспользовался вашим амулетом.
Я вздохнул. Только этого мне еще не хватало!
– Я приму ваши извинения при соблюдении вами некоторых условий. Первое – вы больше так поступать не будете. Второе – от вас не последует никаких вопросов касательно моей жизни. Третье – вы будете продолжать вести себя со мной, как со своим учеником, забыв о том, что произошло. Вы согласны?
Мастер только ошарашенно кивнул, а я подумал, что слишком переборщил с официозом. Как бы только хуже не было.
– В таком случае извинения приняты, – констатировал я. – Теперь верните мне амулет и давайте быстро забудем об этом инциденте.
Лин протянул мне амулет, который я снова повесил на шею, и сказал с восхищением:
– Ваше высочество… простите, Алекс, но я просто ошеломлен, как долго вам удавалось водить меня за нос! Теперь понятно, почему для вас такая плата за обучение не является затруднительной!
Еще как является, только тебе об этом знать не следует.
– Мастер, я все еще ваш ученик, так что обращайтесь ко мне на «ты» и смотрите, не вздумайте жалеть меня на тренировках. Ладно?
Мастер поднялся и коротко поклонился мне, а открывая дверь, задумчиво произнес: