Воин
Шрифт:
Кстати, речка также многое мне дала в тренировках. Каждый день, смывая с себя трудовой пот в холодной воде, я нырял как можно глубже и упражнялся в задержке дыхания, разрабатывал навыки перемещения под водой и на поверхности. И уже через два месяца постоянных тренировок мог целых четыре минуты обходиться без кислорода, научился быстро перемещаться, не всплывая, воссоздав дельфинью технику, а на поверхности мог долгое время разрезать волны различными стилями, хотя и понимал, что так преодолевать водное пространство значительно медленнее. Мастер спросил меня однажды, зачем я это делаю, но в ответ я только заявил, что кто его знает, что мне в жизни пригодится.
В общем,
– А теперь ты будешь учиться технике рассветной школы!
Я несколько недоуменно на него посмотрел:
– А разве то, чему я уже научился – это не та самая техника?
– Нет, – с хитринкой в глазах произнес мастер. – Это была только подготовка к ней, а сейчас ты будешь учиться настоящему мастерству!
И мы с ним занялись «настоящим» обучением. С первых же уроков я понял: то, чем я уже овладел, было лишь детскими забавами. Я долгое время учился противостоять нескольким противникам без оружия, при желании калечить их, травмировать или лишать сознания. Но теперь я стал учиться УБИВАТЬ!
Когда мастер стал мне показывать все смертельные приемы, которые не применял раньше, я даже удивился, узнав, что человека можно так легко убить. Оказывается, на теле стандартного разумного существа любой расы есть множество точек, попадание в которые приводит к мгновенной смерти. Есть также точки, которые вызывают паралич определенных частей тела, а есть и те, которые вызывают безумную боль. Попросив продемонстрировать последние, я убедился, что это сущая правда – боль действительно была безумной, и мне с трудом удалось не закричать после одного легкого удара, а лишь только застонать в ответ на ехидный вопрос мастера: «Еще?»
Теперь обучение пошло намного быстрее – мне не нужно было заниматься до потери сознания, чтобы освоить такие приемы. Хватало пары-тройки повторений, и я переходил к следующему. Освоив на макете схему расположения всех важных точек на теле, я отработал на нем все удары, чтобы безошибочно находить их в схватке. После этого мы перешли к рубящим ударам, призванным сокрушить кости противника, затем к приемам типа «рука-копье», когда раскрытая ладонь должна пробить грудную клетку. Этот прием с ходу мне не дался. Применив его в первый раз на деревянной доске, я сломал два пальца, которые тут же быстро залечил, чтобы не прерывать обучение. Однако, посмотрев на мои мучения, мастер решил притормозить и перейти к более легким приемам.
Через два дня я вовсю разбивал кулаком доски разной толщины, и даже плоский камень, который дорого обошелся мне, заставив залечивать раздробленные костяшки. И только тогда я перешел к удару пальцами. Ночью, под покровом темноты, я учился этому удару, выбрав себе несколько досок и уйдя с ними в лес. Раз за разом я залечивал сломанные пальцы, понял, что делаю что-то неправильно, и стал размышлять. Что важно в ударе? Сила и точность, так это у меня уже есть.
В тот вечер я переколотил все захваченные с собой доски, закрепляя умение, а наутро гордо продемонстрировал его мастеру. Он только покачал головой, глядя на аккуратные дырки, что появлялись в досках под моими руками, и заставил меня пробовать одним пальцем. Мне это также удалось без проблем, зная принцип постановки удара. Тогда мастер стал показывать, для чего нужны такие удары – чтобы вырвать человеку сонную артерию, вонзить руку в шею и достать до позвоночника, чтобы пробить его грудь и вырвать сердце… И это только малая часть того, для чего могут применяться эти удары, остальное настолько жестоко и не способствует аппетиту, что я даже не хочу это все здесь приводить. В процессе обучения я поймал себя на мысли, что теперь могу убить человека только из одного положения сотней различных способов! И это даже без оружия!
К концу третьего месяца мастер сказал мне, что я вполне освоил рассветную технику боя без оружия и предложил потренироваться с ним. Естественно, мы не применяли все приемы, для этого были куклы, которые я методично продырявил в сотне мест. Мы просто обозначали смертельные удары, которые означали конец поединка. Несколько дней мне приходилось вплетать все новые сведения себе в подсознание, а потому я неизменно, раз за разом, терпел поражение от мастера. Но затем я под изумленными взглядами учеников стал отвечать мастеру и даже выигрывать некоторые схватки, которые напоминали профессиональное фехтование: доли секунды на сближение, укол, сирена – бой окончен. У нас было так же – шаг к противнику, стремительный удар, и мы застываем, чувствуя, как один из нас сейчас легко мог оборвать жизнь другого.
Когда начался четвертый месяц моей учебы, я сказал мастеру, что у меня нет наличных денег, чтобы оплатить обучение. Не отпустит ли он меня в город, чтобы я продал там несколько своих вещей? Осведомившись, что это за вещи такие и получив мой честный ответ, мастер предложил мне просто отдать клинки ему. Я согласился и принес сотню золотых монет и пять эльфийских кинжалов, оставив себе только один – клинок старого мастера, рукоять которого была несколько удобнее, чем у других. Лин бережно принял мое оружие, едва не сдувая с него пылинки, и заявил, что за это все он будет меня обучать еще месяц.
Через несколько дней я понял, что постоянно выигрываю схватки у мастера. Тогда я прямо спросил его, не пора ли нам переходить к оружию. Поразмыслив немного, Лин согласился. Сначала он посмотрел, что я могу вытворять парными клинками, а затем, обозвав меня бездарностью, начал учить по-своему. Оказалось, что моя техника боя была настолько несовершенной (хотя и очень красивой), что я не смог ничего противопоставить мастеру и продержался под его ударами всего две секунды! Плюнув и помянув недобрым словом моего прежнего учителя, мастер стал объяснять мне все заново. Как правильно двигаться, как правильно держать клинки, как экономить силы между ударами. Он возился со мной, как с несмышленым ребенком.