Воин
Шрифт:
– Филипп, – коротко ответила она.
Шотландец нахмурился:
– Какой Филипп?
Девушка тоже нахмурилась:
– Ты не слушал отцовских прихвостней, когда они тебе об этом толковали? Филипп Капет.
Локлан замер, когда это имя дошло до его сознания:
– Король Филипп Французский?
– А что, есть другой?
Горца пронзило неприятное ощущение. Глупее, чем сейчас, он себя в жизни еще не чувствовал. Это говорило о многом, учитывая, что всякое бывало, когда ему приходилось присматривать за четырьмя своенравными братьями.
– Ты хочешь
– Нет, ты только что освободил молдавскую княжну от человека, который считает, что может вынудить ее выйти замуж против ее воли лишь по его приказу.
Горец в гневе стиснул зубы:
– Я думал, ты крестьянка.
– Это смотря у кого спросить.
Локлана охватил ужас:
– Если я не получу от вас удовлетворительных объяснений, миледи, я остановлю коня и спрошу у следующих за нами людей, что они думают по этому поводу.
У Кэт вырвался негодующий возглас. Не удивительно, что она так ненавидела этого мужчину. Он был непреклонным и педантичным. Похоже, Мак-Аллистер с огромным удовольствием следовал каждому встречавшемуся ему в жизни правилу.
Она попыталась объясниться:
– Ну ладно. Моя мать была внебрачной дочерью молдавского князя и крестьянки. Когда она выросла, отец взял ее к своему двору. Там она повстречалась с мужчиной по имени Филипп, разделявшим ее страсть к лошадям. Они разделили и ложе, и вскоре она обнаружила, что забеременела мной. Так как Филипп в силу обстоятельств не мог на ней жениться, а никто другой ей был не нужен, моя мать покинула двор своего отца, чтобы жить с родственниками по линии матери. Среди них я и росла, пока не стала достаточно взрослой. И тогда мой отец увидел политическую выгоду в том, чтобы иметь дочь, пусть и незаконнорожденную, связанную кровными узами с молдавской и венгерской монархией. Вот с того дня, когда мой родитель сделал для себя это внезапное открытие, я и ударилась от него в бега.
– А тебе не пришло в голову, что эти сведения могли бы мне пригодиться до того, как я начал угрожать твоим стражам?
– Разумеется, нет. К тому же, я угрожала им раньше тебя, а еще напала на них.
– Хм, таким и будет твое свидетельство в мою пользу, когда твой отец потребует мою голову?
Кэт усмехнулась:
– Но ты же на самом деле не боишься моего отца, ведь так?
– Если речь обо мне самом, то я не боюсь ничего. Но я не обычный человек, Катарина. Я – Мак-Аллистер. В Шотландии, я так же влиятелен, как твой отец во Франции. Любой мой шаг оказывает действие на судьбу каждого, кто признает меня вождем. И мой народ не будет наказан из-за твоего своеволия и упрямства.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Все очень просто. Я отвезу тебя к твоему отцу.
Глава 2
Кэт показалось, что она неверно расслышала последнюю фразу.
– Что ты собираешься сделать?
– Отвезти тебя к твоему отцу, – повторил Локлан.
Кэт даже не знала, что больше разозлило ее: само намерение или то высокомерное выражение
– Зачем тебе так поступать?
– Прежде всего, чтобы твой родитель не объявил войну моему народу. Не забудь, что сестра короля Филиппа приходится женой Александру Канмору. Александр – один из немногих, кто может причинить много вреда моим людям.
Катарина не верила своим ушам:
– Так ты тоже, как и остальные, собираешься спасовать перед моим отцом? А я-то думала, что ты сделан из более крутого теста.
Лицо Локлана приняло жесткое выражение:
– Это не игра. Я в ответе за каждого, кто считает земли Мак-Аллистеров родными.
Она фыркнула, выражая несогласие:
– Твои плечи недостаточно широки для такого бремени.
Судя по физиономии горца, он обиделся, чего и добивалась Кэт:
– У меня вовсе не узкие плечи.
Она опустила на них взгляд:
– Спорный вопрос. Но, может быть, они просто выглядят узкими из-за того, что твоя спина ссутулилась от привычки целовать ноги таким, как мой отец?
Локлан резко натянул поводья, остановив лошадь, и сердито уставился на собеседницу:
– Ты совсем ум потеряла, раз так меня оскорбляешь?
– У меня хватит мозгов придумать оскорбления и похлеще. Я – королевская дочь. Как ты собираешься заткнуть мне рот?
Его ноздри раздулись, а голубые глаза полыхнули огнем:
– Твоему отцу следовало бы перекинуть тебя через колено и отшлепать.
– Как это абсолютно по-мужски – прийти к мысли о принуждении силой!
Мак-Аллистер зарычал на Катарину, словно дикий лев, и вонзил шпоры в бока своего коня. Тот так резко бросился вскачь, что она чуть не соскользнула с лошадиного крупа.
Чтобы не упасть, пришлось обвить руками талию своего спутника, хотя от одной мысли о прикосновении к нему ей становилось дурно.
– Ты что, пытаешься меня убить?
– Нет, миледи. Просто стараюсь успокоиться, пока действительно вас не прикончил.
Не в силах долее сносить такое отношение к себе, Кэт наклонилась вперед и вцепилась зубами в плечо горца.
Локлан вкрикнул от неожиданной боли:
– Ты меня укусила?
– Да, и собираюсь сделать еще что-нибудь похуже, если не отпустишь меня немедленно.
– Прекрасно, – бросил воин в ответ, снова натягивая поводья. Едва конь остановился, Мак-Аллистер обернулся в седле:
– Пожалуйста, миледи. Вы свободны.
– Что? – ошеломленно спросила она.
Горец жестом указал на землю:
– Ты же хотела бежать на своих двоих? Так вперед!
«Разумеется, это он не всерьез», – подумала Катарина и спросила:
– Ты ведь не бросишь меня в этой дикой местности одну?
– О, уверяю, – ответил лэрд с издевкой, – скорее достойны сожаления здешние медведи и волки, если им случайно встретится такая, как ты.
Гнев охватил Кэт, и она в миллионный раз пожелала родиться мужчиной. Тогда бы она избила обидчика до полусмерти.
– Ты негодяй! – выпалила она.
Лэрд бросил взгляд за ее спину на преследователей, которые были уже близко: