Воин
Шрифт:
Налет кочевников несколько расстроил планы Артабана, но, с другой стороны, принес определенные выгоды. Во время неразберихи сумели скрыться Мардоний и убийцы во главе с Демаратом, а кроме того хазарапат лишился многих своих телохранителей. Но зато ему удалось представить нападение кочевников как часть плана заговорщиков. Захваченный в плен молодой киммериец под угрозой немедленной смерти заявил в присутствии Ксеркса, что их нанял некий хромой вельможа и описал его внешность. Естественно, Артабан позаботился о том,
Рассвирепев, царь приказал немедленно схватить и допросить в пыточной камере всех лидеров военной партии, включая царевича Гиперанфа. Был пленен в своем доме Мегабиз. Он сопротивлялся, и бессмертные нанесли вельможе несколько ран. Прямо во дворце были схвачены Гидарн и Артафрен.
Наблюдая, как мимо него проносят изувеченные трупы вельмож и бессмертных, царь впал в неистовый гнев и приказал арестовать еще троих братьев, которых подозревал в тайных помыслах овладеть троном. Одновременно в горы был направлен отряд всадников с приказом поймать и доставить к ногам царя мага Заратустру.
Без ведома Ксеркса по тайному распоряжению Артабана была схвачена Таллия. Хазарапат не отказал себе в удовольствии лично присутствовать при аресте той, что едва не стала причиной его падения.
Оценивающе взглянув на девушку маслянисто-черными глазами, Артабан приказал:
— В клетку ее. И не вздумайте причинить вреда! Я, может быть, снизойду до того, чтобы взять ее в мой гарем.
Стражники уволокли разъяренную красавицу прежде, чем она успела плюнуть в бородатую физиономию вельможи.
По-видимому, ее считали привилегированной пленницей и поэтому поместили в весьма приличной комнате, где были и пушистые ковры, и мягкое ложе, и даже столик из эбенового дерева. Однако окно было забрано решеткой, а за крепкой дверью мерно прохаживались охранники.
Таллия была вне себя от ярости. Она искала и не могла найти тот просчет, положивший конец ее игре. Ведь поначалу все развивалось точно по намеченному ею плану. Как она и полагала, царек упал к ее ногам подобно переспелой груше. Для этого требовалось лишь несколько улыбок да туманных обещаний. Почувствовав на своей шкуре твердую руку очаровательной незнакомки, царь тут же оставил попытки овладеть ею силой. В его пресытившейся властолюбием и вседозволенностью душе пробудилась потребность быть от кого-то зависимым. Прекрасная ионийка как нельзя лучше подходила для этой роли.
Ксеркс валялся у ног Таллии, нежно целуя пропитанные душистыми благовониями розовые пальчики, он был готов выполнить любую ее прихоть. Почувствовав, что царь всецело в ее власти, ионийка велела ему объявить о походе на Элладу.
— Ты не добьешься моей любви до тех пор, пока мне не будут прислуживать самые знатные женщины Эллады. Будь разумным, мой ястреб, — добавила она, видя, что царь колеблется. — Неужели я не стою того, чтобы бросить к моим ногам какую-то Элладу!
Она одарила царя многообещающим взглядом, а затем и поцеловала. Его сомнения были сломлены. Наутро Ксеркс объявил вельможам о походе против эллинов.
Но
Очень беспокоило Таллию и то, что исчез Кобос, через которого она поддерживала связь с Мардонием. Из злорадного намека одного из евнухов она поняла, что Кобос попал в пыточный застенок.
А на следующее утро дворец подвергся нападению разбойников-кочевников. Несколько самых безрассудных смельчаков отважились проникнуть в личные покои царя. Бессмертные с трудом смогли отстоять своего повелителя.
И вот, наконец, волосатые охранники бросили ее в эту темницу, мало напоминавшую тюремную камеру. Но Таллия не обольщалась, понимая, что это лишь начало. Ионийку вовсе не прельщала перспектива очутиться в гареме Артабана. Поэтому она задумала бежать.
Вскоре принесли ужин. Поднос с едой внес один из стражей, охранявших темницу. Таллия встретила его лежащей на кушетке. На лице ее была печаль — право, для этого потребовалось лишь слегка размазать краску под глазами, — прозрачная туника приоткрывала наготу бедра.
Бессмертный столь откровенно увлекся созерцанием прелестей девушки, что едва не поставил поднос мимо столика. Однако он вовремя опомнился, нацепил на себя суровость и поспешно вышел вон. Но вскоре Таллия заметила, что в дверной щелке прочно обосновался чей-то глаз. Отлично! Стражники заинтересовались ей.
Девушка с аппетитом съела кусок дичи и виноград, но совершенно не притронулась к вину. Оно должно было пригодиться ей в будущем. Покончив с ужином, она улеглась на ложе и сделала грустное лицо.
Рано или поздно часовые должны были клюнуть на эту приманку и попытаться развлечь скучающую и такую беззащитную пленницу. В том, что это произойдет, Таллия не сомневалась. Она слишком хорошо знала мужчин; знала их даже больше, нежели сама хотела.
Ждать пришлось совсем недолго. Тихо скрипнула отворяемая дверь и через порог проскользнул один из бессмертных. Он нерешительно потоптался у входа, затем приблизился к девушке.
— Прекрасная госпожа скучает?
Ионийка бросила на него откровенно оценивающий взгляд. Стражник был явно не в ее вкусе. Тупая надутая рожа и огромный зобообразный нос могли нагнать тоску на кого угодно. Но ей нужно было его обольстить, а как истинная профессионалка Таллия умела скрывать свои чувства.
— Да, мне грустно. — Она устремила на бессмертного взгляд, полный томной неги; у того непроизвольно дернулся кадык. Словно он хотел проглотить девушку целиком.
— Я могу помочь госпоже развеять ее тоску.