Воина миров. Второе пришествие

Хрипин Михаил

Мать Иррата проявила любопытство и вскоре догадалась, что женщина владеет иным языком и не понимает остальных обитателей барака так же, как они ее. Девочка решила помочь несчастной калеке и попыталась найти способ общения. После долгих мучений, девочка научилась издавать похожие звуки, и это стало моментом истины, перевернувшим всю ее жизнь. Девочка первой догадалась, что пришел предсказанный мудрецами мессия.

Мессия называла себя Амелией. Она так и не смогла выговорить имя матери Иррата, поэтому дала ей имя Эдвина. с этим именем девочка, в знак памяти об Амелии и о великой цели освобождения, прожила всю жизнь.

В своих речах женщина призывала к борьбе

с тиранами. Пользуясь тем, что чудовища предприняли попытку нападения на Теплый Мир и были полностью поглощены приготовлениями, Амелия смогла сплотить рабов вокруг себя и организовать сопротивление. на заводах было множество актов саботажа, замаскированных столь искусно под несчастные случаи, что долгое время на них не обращали пристального внимания. Производительность труда упала, но близость цели отвлекала внимание чудовищ от этой проблемы.

Эдвина всюду следовала за Амелией, переводила ее проповеди и наставления, беседовала с ней о будущем, которое ждет народ после освобождения от чудовищ.

Неумолимо приближался день, назначенный для пуска снарядов к Теплому Миру. Незадолго до этого черного дня случилось еще одно необычайное происшествие. Непреклонные предприняли безумную по своей бессмысленной дерзости ответную атаку. в окрестностях города, где жила Эдвина, произошло сражение, во время которого рабы, трудившиеся на ближайшей плантации, увидели потрясшую их картину.

Когда бой подходил к неизбежному финалу, один из поврежденных треножников Непреклонных покинул поле боя и направился к плантации арры. в порыве безумной ненависти, чудовище принялось вымещать злобу на беззащитных рабах, уничтожая десятками и сотнями всех, кто попадался на глаза. Но эта бойня продолжалась недолго. Уцелевшие рабы увидели, как хромающий треножник перестал хлестать землю лучом и остановился. Из открытого люка кабины показалась человеческая фигура и начала осторожно спускаться по криво подогнутой конечности.

Ошеломленные рабы бросились к нему и обнаружили, что он с ног до головы измазан кровью мерзкого чудовища, а в руке зажат нож, с лезвия капают на песок красные капли. Эдвина оказалась среди первых, кто приблизился к неизвестному герою. Она обратила внимание, что этот мужчина удивительно похож на другой персонаж пророчества, частично уже сбывшегося с появлением Амелии. не было сомнений, что он и есть тот Бледный Карлик, который «сойдет с боевой машины, убив чудовище своими руками». Мудрецы не солгали.

О терпении говорила мать Иррату, приводя в пример эту часть рассказов о своем прошлом. Пример Амелии, мессии, терпеливо преодолевающей трудности общения с угнетенным народом и неуклонно идущей по намеченному самой для себя пути освобождения, был наиболее действенным. Иррат принял его как образец, по которому нужно строить свою жизнь.

Иррат проснулся и потянулся в кресле пилота. Кресло чуть слышно скрипнуло. Иррат чувствовал прилив сил и решил не терять времени понапрасну. Предстояло сделать многое, чтобы его миссия увенчалась успехом.

Сначала решил изучить показания приборов, чтобы быть уверенным в исправности бортовых систем. Привычными движениями пробежался пальцами по клавишам, выводя на панели отчеты диагностики. Стеклянные поверхности перед ним перемигивались разноцветными символами, докладывали о положении вещей. Главная панель приняла и суммировала весь поток информации, сообщила о результате проверки короткой и точной формулировкой. Беспокоиться было не о чем. Иррат решил приступить к первому пункту плана.

За все время тренировки перед полетом, когда ему в голову вбивали навыки обращения с оборудованием

снаряда, Иррата не покидала мысль, что что-то упускается. Сначала он был уверен, что от него потребуется только небольшая часть усилий, чтобы выполнить свою тайную задачу — всего лишь активировать в нужный момент замок крышки. Когда обучение было завершено, Иррат оказался в паническом замешательстве. Пилотам так и не сообщили ничего, что имело бы отношение к управлению замком. Зная чудовищный прагматизм тиранов и их расчетливость, Иррат не сомневался, что раз эти навыки не были в нем выработаны, значит не предполагается, что они ему нужны.

«Пилоты не могут открыть крышку! — потрясенно думал Иррат, когда обучение было закончено. — Коварные твари придумали что-то такое, что может сорвать мою миссию!»

Отступать было некуда. Будущие пилоты не могли проявлять инициативу, искать новых знаний. Они были пустыми горшками, в которые методично заталкивались знания огромными порциями, так что казалось, будто взорвется голова или что-то важное ускользнет из памяти, вытесненное следующей порцией. и они не могли сопротивляться судьбе. Их выбрали за определенные способности и жестоко накачивали перед полетом, не давая ни минуты лишнего отдыха.

Все, что осталось Иррату — стартовать, остаться наедине с огромной машиной, несущейся в пространстве, и использовать все отведенное для полета время, чтобы попытаться решить эту загадку собственными силами. Интуиция подсказывала, что это возможно. Новые знания о подконтрольной технике таили в себе возможность совершить нужное открытие.

«Если крышку открывает не пилот, значит это делает какой-то механизм. Что ж, у меня есть время, чтобы найти его».

Он встал и пошел к люку, чтобы проникнуть в коридор, ведущий в заднюю часть снаряда. Безошибочно сориентировался в узком длинном туннеле и скоро оказался в том месте, где установлен блок подключения кабелей, управляющих механизмом привода замка. Иррату предстояло проследить все кабели и восстановить в уме схему подачи управляющих сигналов.

Сначала дело двигалось быстро. Кабели шли вместе, аккуратно повторяя изгибы стен, обходя блоки других, не интересующих Иррата систем. Он вернулся тем же путем обратно, следя глазами и иногда рукой, чтобы не потерять след и не перепутать кабель. Иррат прошел под люком, ведущим в грузовой отсек. Перед стартом люк использовался обслугой для работы в отсеке, но когда приготовления были завершены, а груз размещен должным образом, отсек изолировали, приварив люк намертво к проему. После старта он был не нужен. После приземления — тем более.

Смотровое отверстие прикрывала сдвижная крышка. Его можно было использовать для наблюдения за отсеком своими глазами, без помощи дистанционных камер и панелей в рубке. Иррат не стал упускать случай и еще раз взглянул туда — там враги, такие беспомощные в своем принудительном сне, но и недосягаемые за толстой обшивкой отсека.

Иррат вгляделся в полумрак, пошарил глазами, чтобы понять, в какую сторону смотреть на коконы. Заметил вдалеке каплевидные силуэты, висящие чуть в стороне от крепко зажатых в креплениях отсоединенных кабин пяти треножников. Ненависть снова вспыхнула в нем, чтобы насытить энергией для выполнения плана. Но не успел Иррат ощутить знакомый жар от вызываемого ненавистью возбуждения, как произошло то, что он не мог предвидеть. Слепящий спазм поглотил мозг, испепелив все мысли, оставив только боль, не имеющую физических причин. Психический шок длился бесконечную секунду, затем стал постепенно стихать, давая возможность пробиться сквозь конвульсии первым тревожным догадкам.