Воины облаков

Петренко Евгения

– Отец! Это моё право отдать свою жизнь за сестру. Ты владеешь жизнью всех чанка, а моей жизнью вдвойне.

Парень, хоть и заготовил речь заранее говорил искренне и я кивала головой слушая перевод в котором не нуждалась, так как спектакль был расписан заранее. Только моя роль стала больше. Мы решили оставить Пушака теневой фигурой, когда поняли, что Чаупи-тута в несколько дней заговорил по чанкски. Так вся сцена выглядела эффектнее.

– Я благодарен тебе,..сын..но как же..

Наверное, правитель всё же любил приёмного сына. Но и дочь любил не меньше.

– Правитель!-обратила я внимание на свою персону,-мне нужно было найти среди ваших людей искренно любящего и верного человека, который как ниточка

привяжет сердце вашей дочери и поможет ей вернуться из небытия. Обряд, который мы собираемся провести опасен для всех нас, и всё может пойти по разным путям, особенно, если чужой взгляд или присутствие помешают нам. Поэтому Храм во время обряда должен быть окружён солдатами и ни одна живая душа не должна его видеть. Это грозит любопытному смертью. А сына вашего, как и вашу дочь мы постараемся вам вернуть живыми. Но вы должны знать, что жизни их будут держаться на двух концах одной нити. Если эту нить разорвать, умрут оба. Если обряд пройдёт удачно, вам прийдётся соединить их браком. Как я знаю, Джайна не кровный брат принцессы и кровосмешением это не будет.

– Я согласен,- задумчиво сказал правитель, глядя на Джайну, возможно ошибку я совершил ещё раньше.

– Да,- подумала я, правитель ещё и умён. Политика не позволила ему увидеть очевидного. Тогда и мы были бы здесь ни к чему. Сидел бы и внуков нянчил. Боюсь только, чтоб это очевидное наш спектакль не подпортило. И я решила завязвать с мизансценой. Хорош давать информацию человеку, который может ей воспользоваться.

– Нам нужно отдохнуть и прийти в себя с дороги. Церемония потребует много сил. Но мои помощники прежде должны увидеть в каком состоянии находится ваша дочь. Кроме того есть ещё одно дело, которое я прошу вас решить. Вам, наверное доложили о происшествии в одном из ваших селений. Пострадавшая девочка требует заботы, а мой целитель в эти дни будет занят другим. Я прошу, чтоб вы дали женщин, которые возьмут над ней опеку, снадобья мой целитель им оставит. И лучше, чтоб какое-то время её держали подальше от мужчин. Не в моём праве брать на себя ответственность за жизнь вашей подданой, но я могу просить о вашем к ней расположении. А, по поводу виновников, о справедливом суде.

– Ну, тут никаких возражений не будет. И сын мой с честью воспользовался правом слова. А длительный суд не нужен. Мужика оскопить и сделать пожизненым рабом, в рудниках. Если не пожелает смерти. А бабу в солдатские шлюхи. С ошейником. За девочкой рабыни присмотрят. Я распорядился, ваши комнаты рядом. Ваш телохранитель, а так же шаман Куэлап, -лукаво усмехнулся он, очевидно желая поразить нас осведомлённостью,- а так же этот необычный мальчик будут рядом с вами.

Ни один из нас и бровью не повёл, его стрела пролетела мимо. Я улыбнулась и вежливо поблагодарив, удалилась “со свитой”, следуя за слугой, указывающим путь.

Принцессу мы нашли в хорошем состоянии. Наверное, в современной больнице не поддержали бы тело в лучшем виде. Единственное, что без внутривенного питания, долго бы она всё равно не протянула. Конечно все процессы в теле замедляются, но…я не медик, чтоб судить сколько бы она ещё продержалась. Мы вошли, когда рабыня массировала тело с ароматическим маслом. Слуга остался за дверью, не смея входить в комнату. Рабыня прикрыла её покрывалом, но Чаупи-тута сказал, что пришёл целитель и он, его помощник, и им повелитель позволил осмотреть дочь. Рабыня вышла и мы, наконец вздохнули свободно.

Пушак не стал тратить время на пролежни, и так было ясно - за девушкой был хороший уход. Приложив к губам серебряный поднос, стоявший на столике рядом, определил, что это не глубокая летаргия, а истерическая кома, так как присутствовало редкое (несколько вдохов в минуту) дыхание. Решили приступить как только подготовят подходящее помещение. Девушка и так была в таком состоянии уже двенадцать дней. Рабыне велели

закончить её работу и ждать пока тело не перенесут в Храм. Пушак велел перед этим смазать виски и затылок девушки составом, который он оставит, не касаясь его руками.

Все наши вещи оставили в моей комнате, и я раздала их своим мужичкам, тут же озадачив всех желанием срочно вымыться. Но дворцовый этикет, слава богу, мытьё в приличных условиях, предусматривал. С каким неземным счастьем я доставала свой дорожный несессер из рюкзака. В последний раз я пользовалась им в полной мере, ещё, так сказать, в прошлой жизни.

Девушки рабыни пережили необычную, голубую в цветочек, матерчатую коробочку в моих руках и розовое махровое полотенце. Дочь богов, всё таки. Но все последующие предметы и действия ввели их в серию последовательных “обмороков”. Поскольку прикоснуться к бутылке шампуни, или губке их всё равно не заставили бы под страхом смерти, я позволила девушкам стоять столбами и наблюдать представление. Пусть разносят по “дворцу”. Первые робкие писки вызвало открытие молнии на несессере. Не знаю чем им показались зубная щётка и массажная, для волос, но такие штуки как станок, тёрка для ступней и щипчики для ногтей, они, по реакции, восприняли не иначе, как орудия пыток. Они дёргались от ужаса, когда я стригла ногти и отдраивала загрубевшие ступни. Кстати, никогда не видела, как тут стригут ногти? Бритьё их шокировало уже поменьше. Наверное, не выглядело так страшно. Новую истерику вызвала чистка зубов. Может решили, что меня отравили и пена изо рта пошла, или, что я их самих сожрать решила?

Решив помокнуть в “купальне” - мелком каменном корытце с (о счастье!) тёплой водой, я расщедрилась на мыльную пену, для божественой тушки, на что извела целый колпачок драгоценной шампуньки. Кое-кто ещё жался к стенкам, но одна любопытная голышка в ошейничке подлезла на коленках и потрогала пахучую пенку ладошкой. Я макнула мочалку, провела по рукам и протянула храброй девчёнке, показав, чтоб потёрла спинку. Девулька, крепенькая смугляночка с масляно-карими глазками, уже смелее потрогала губку пальчиком, потом взяла в руку и, расплылась в улыбке. Она тёрла мне спину с таким видом, как-будто ей доверили управлять самолётом. Интересно, что бы случилось, увидь она самолёт?

Вобщем, все получили удовольствие от процесса. Девочки от приятной дозы адреналина, я от наблюдения за ними, и, естественно!!! процесса мытья. Кто не побыл в моей шкуре, не поймёт кайфа, с которым я описываю каждое купание.

Отдельный финишный балдёж - массаж. Куколки, наконец, приступили к знакомому с детства процессу. Малявку, что меня тёрла, оттёрли саму, ещё в тот момент, когда я мыла волосы. Меня по очереди обливали из кувшинов. Моих рук, ног и остальных попок и спинок, едва хватило на всех желающих. Если б возле меня толпилось поменьше голых девчёнок, а появился один, вполне конкретный голый мужчинка, кайф был бы полным. Но, меня, к сожалению, ожидало другое.

Я не успела заметить как унесли мои тряпки и уже думала, что переться мне в комнату в полотенце или кружочке из обнажённых рабынь. Но вошла храбрая малявка, уже одетая и, с презентованной правителем, новой одёжкой. Свою всё равно хочу назад! Это мой третий местный костюмчик. Олеська, дорогая, (как я скучаю за вами за всеми!) ты была бы более внимательна к чанкайским рубахам “от кутюр”. Я же просто натянула чистую! хлопковую, светло-песочного цвета с бахромой по краю и верхнюю шерстяную, золотисто-жёлтую с какими-то птице-зверушками по подолу и рукавам. Мой кинжальчик вернулся на прежнее место. Я приткнула бирюзовую птичку Пушака вместо брошки, чтоб не посеять случайно. Пояс - узорная плетёная верёвка с кистями. Такой же шнур для волос. Моё самостоятельное одевание девиц огорчило, и я разрешила им приспособить на голову, казавшийся мне лишним, шнурок. Девчёнки ловко нашли ему нужное место.