Воины облаков
Шрифт:
Брат, видя его слёзы, почти смирился со вчерашним триумфом младшего. Он весело болтал об общих друзьях. Хвастал, что на него засматривается соседская девчёнка. Отец шёл молча, изредка поглядывая на младшенького, с которого, с каждым последующим шагом, сползала пелена детства. Что-то незнакомое и недоступное появлялось в глазах. Когда он увидел две фигуры, идущие навстречу, он обнял отца и брата.
– Только твоя любовь даёт её жизни смысл, отец,- сказал он так, чтоб брат не мог услышать его. И отцу вдруг показалось, что через этого маленького мальчика, его сына, с ним заговорили боги.
А через минуту, когда, подпрыгивая, побежал навстречу своим друзьям, он снова стал весёлым озорным
Да, теперь его мешок не везли ламы, но ноги, попривыкшие к долгим переходам, несли его по тропинкам гораздо быстрее. Они прошли стоянку, где на них напали уари, задолго до захода солнца. Очень хотелось до темноты попасть в Куэлап. Но они пришли всё же затемно.
Ирине очень не хотелось идти одной в пустой гостевой дом. Они вместе дошли до школы. Конечно там не было Ахау. С остальными учениками он как-то не успел сойтись близко. Но зато там не было и Тупака. Он тихонько вошёл в спальню. Ложились в Храмовой школе рано. А Ирина ушла в маленький домик шамана, стоящий здесь же рядышком.
Чаупи-тута растянулся на постели. Пусть это приключение подошло к концу. Но его точно ждёт следующее. Уже совсем скоро.
3декабря-5декабря.
Время пролетело незаметно. Мы вместе готовились к походу. Чаупи-тута уговорил шамана взять его с собой до крепости. Говорил, что хочет побыть со мной побольше и, что ребят увидеть хочет тоже.
Вообще-то он просился и в Мёртвый город, но тут Пушак заупрямился. Дорога опасная, а он ещё совсем малыш. Те, кто хотят посвящения, идут к храму один раз в жизни. Если не становятся Ведущими. Их выбирают по жребию, среди молодых сильных мужчин шаманов. Они не только указывают дорогу, но и, как воины, оберегают молодёжь. Обычные воины идут до границы с шуар. По договору, если на их землю вступят воины, начнётся война. И тогда будет вообще невозможно водить отряды к Храму. Тогда, вождь, напавший на группу ньюсты Вилки, нарушил договор. И его поселение было наказано. Другие, чтоб не начинать войну, не вступились за них. Но шуар, всякий раз, когда ждущие идут к городу, рядом. И никогда не знаешь, не найдётся ли снова кто-то, желающий нарушить договор. Поэтому отрядам нужна охрана старших. Ведь маршрут и время, обычно, неизменны.
Но в этом году всё будет иначе. Шаманы, посовещавшись тогда в крепости, решили в этом году отправить отряд раньше, чтоб у Пушака и тех, кто отправится с ним, было время найти Камень-ключ. Как поведут себя шуар, остаётся неясным.
Из Куэлап пойдёт совсем небольшая группка. Две девушки из дома избраных и один из учеников Пушака. Ну и нас трое.
Не каждый из достигших пятнадцатилетия желал посвящения Храма. Мальчики попадали в обучение к шаманам путём Чаупи-тута. И очень редко судьба их менялась. Как, например, произошло с Тупаком. Дети избраных женщин из деревень возвращались в город на обучение. Но девушки в своём выборе были свободны. В пятнадцать они чаще всего выбирали семью. Как ни крути, а любовь в жизни человека важнее всего. Каким бы делом он не занимался, всё равно, душа счастья требует.
Поэтому наши сборы надолго не затянулись. В Куэлап задержались только из-за того, что всё равно бы пришлось в крепости ждать, пока соберутся группы из всех городов.
Заодно пытались выяснить ещё одну, интересующую нас вещь. История с Вакраллой закончилась неожиданно. Мы опасались более страшных последствий. Может быть, когда Чанкай заключил соглашение с нами, он решил,что Чимор станет его естественным союзником. Но просчитался. У чиму были свои планы. Да и силы за Вакраллой уже не стало. Но сестру ньюсты Вилки, жену Вакраллы, никто трогать не стал. У чачапойя, за свои проступки,
Между мной и Пушаком, как я не сдерживалась, напряжение всё равно росло. Мы не говорили о предстоящем расставании. Просто радость от наших чувств постепенно уходила, как вода в песок. Нет, мы были очень нежны друг к другу. Может, даже преувеличено. И это вносило маленькую неискренность в чувства. Но как исправить это, не знали ни я , ни он. Наши ночи радовали тело и убивали душу.
Днём мы старались отвлечься на работу. Продумали весь наш поход до малейшей детали. Только я замечала, что мальчишка что-то темнит. Уже, немножко зная его неуёмный характер, я подозревала, что он ещё откозырится в этой игре.
Кто-нибудь, когда-нибудь, читая эти строчки, скажет, что она несёт, какая любовь.
Человек, привыкший жить в современных условиях, где только пальцем в кнопку ткнуть, бельё стирается, тесто месится. А кто-то и тестом не заморачивается, пойдёт в магазин, готовый тортик прикупит. Так вот такая женщина, от большой любви, станет тут на камнях кукурузу тереть. Это правда, бытовухой я тут, пока ещё, не заморачивалась. Кое-как бельишко перестирнуть, разьве что. В основном, как-то так получалось, что я тут на всём готовеньком. Скажете, каждый ищет, где жизнь полегче и побогаче. Вы в свой Израиль тоже за хорошей жизнью укатили. Есть и в этом правда. Только не вся. Родители наши ехали за лучшей жизнью для своих детей. У меня своих нет, я об этом и не думаю, пока.
А вот передача “играй гормон” в моём возрасте весьма актуальна. Для меня проснуться утром и хотеть мужчину, который лежит рядом, приятнее, чем выдумывать в каком месте у меня болит, чтоб ему отказать. В каждое время свои приоритеты.
А бытовуха, это да, может приклинить, только мы, со своим багажом знаний, всегда придумаем, как поленится. Размечталась…Домой, к повседневным проблемам. Но вот ведь и там, со своей ракетой в заду, я профессию выбрала с приключением. В журналистике, на вот то самое реактивное место, найти их не вопрос. Так что, может мне здесь самое место.
А, пока я рассуждала о бытовухе и тёрла очередную сушёную пакость для лекарств шамана, из дома избраных в Храмовую школу принесли обед. Так что, кукурузу за меня опять кто-то другой наготовил.
У шаманов и их учеников вполне достаточно занятий, чтоб ещё и обедами заниматься. А я примазавшаяся.
Мы обедали, не выходя из комнаты, где занимались заготовкой необходимых лекарств в дорогу. В помещение зашёл парнишка, ученик амауты, как раз тот, который должен был идти в Храм. Он подталкивал впереди себя юношу янакуна. Тот жался, не хотел идти, но, когда увидел, сидящего за обедом с нами, Чаупи-тута, как-будто даже обрадовался. Мальчик тоже узнал его.
– Привет,-вскочил он и замялся не зная, как представить нам своего знакомого.- Послушай,- наконец нашёлся он,- мы с тобой говорили, но ты так и не сказал мне тогда своё имя.
– Руми..Мама родила меня в дороге, на камнях, вот и назвали Камень. Но это моё детское имя. Настоящее мне долны были дать после первого боя. Теперь я просто янакуна.
– А я Чаупи-тута. Меня мама родила в полночь. И тоже назвали так, именно, из-за этого. Руми…Хорошее имя, ведь тебе его дала мама.
– Я сирота,-насупился парень.